Рождение Европы
Шрифт:
Кастильский язык утвердился в середине XII века с «Песнью о моем Сиде», посвященной благородному христианину авантюрного склада, который в 1094 году основал в окрестностях Валенсии первое христианское государство на бывших землях ислама. Он служил христианским и мусульманским монархам, пересекал границы и искал приключений; его прозвали Сид — от арабского Sayyid, «господин».
Распространение прозы
В области литературы в XIII веке произошло событие, которое по сей день оказывает воздействие на европейский литературный мир. Эпические поэмы писались в стихах. Поэмы «Эдды» были первыми литературными памятниками Скандинавии: это сборник, в который вошло около тридцати мифологических и героических поэм, сочиненных в Скандинавии между IX и XII веками и сохранившихся в исландском манускрипте последней трети XIII века.
Однако в XIII веке ведущее место в литературе заняла проза, оттеснив поэзию, возникшую раньше нее, на вторые роли. Появилась потребность заменить рифменные ухищрения правдивой манерой письма. Так, в XIII веке была воспроизведена
В XIII веке развивается и историческая литература. При этом историю в XIII веке не преподавали в учебных заведениях (она войдет в программы школ и университетов лишь в XIX веке), не существовало и отдельного исторического жанра. Однако благодаря авторитету и притягательности прошлого, благодаря усилению его идеологической значимости, еще до появления занимательных рассказов, из которых состояли хроники XIV и XV веков, в литературе важное место отводится если не истории как таковой, то во всяком случае рассказам о прошлом.
К литературным жанрам, которые сегодня мы назвали бы историческими, в средневековой Европе можно отнести всемирные хроники — первую из них создал в IV веке Евсевий Кесарийский, свидетель глобализации знания в Европе, не знакомой еще с Американским континентом и мало знавшей о большей части Африки и Азии. Наряду со всемирной хроникой бурно развивается другой жанр, а именно биографический — в форме жизнеописаний святых, или агиографий. Этот жанр приводит к возникновению в XIII веке ни с чем не сравнимой агиографической суммы, «Золотой легенды», составленной Яковом Ворагинским, доминиканским архиепископом из Генуи.
Тем временем после хроник, посвященных истории монастыря или аббатства, в XIII веке распространяются и королевские хроники, которые служат прославлению монархий, преобразующихся в этот период в государства. Прошлое, чаще всего мифологизированное, становится одним из оснований политической власти. Так родилась политическая Европа памяти и истории.
В Англии появился ряд весьма популярных произведений, принадлежащих перу Вильгельма Малмсберийского (1095–1143) и, безусловно, Гальфрида Монмутского (ум. 1155), который написал «Историю бриттов», где утверждается историческая преемственность кельтских, англосаксонских и норманнских королей. Ряд текстов, изображающих короля Артура и ссылающихся на легендарного Брута, который, по мнению Гальфрида Монмутского, был первым королем Британии, утверждал в умах идею троянского происхождения английской монархии. Цикл хроник, озаглавленный «Брут», пользовался в XIII веке огромным успехом.
Во Франции параллельно развивается (начиная с раннего Средневековья) миф о троянском происхождении франков. Этот миф, в угоду Капетингам, разрабатывался особенно усердно монахами королевского аббатства Сен-Дени. В 1274 году монах Примат из Сен-Дени преподнес королю Филиппу III сводный документ, который был ему заказан отцом Филиппа, Людовиком Святым; этот документ лег в основу великих французских хроник. Он получил заглавие «Roman aux rois»[35] (причем слово roman обозначало не литературный жанр, а язык, на котором был написан текст[36]). Эти легендарные истории свидетельствуют о желании европейцев установить связь с греческой античностью и с ее помощью создать себе другую родословную. Уже Вергилий в «Энеиде» возводит римлян к троянским героям, уцелевшим в Троянской войне и бежавшим в Европу. Средневековые итальянцы подхватили эту традицию. Средневековье обогатило миф о троянском происхождении, добавив к нему такую деталь: на протяжении нескольких веков, прежде чем прийти в Западную и Южную Европу, троянские беглецы жили в Центральной Европе, в селении, возникшем на месте старинного римского города Аквинкум (совр. Будапешт). Этот эпизод мифа в Средние века использовала в своих интересах венгерская монархия.
4. ДОСТИЖЕНИЯ НИЩЕНСТВУЮЩИХ БРАТЬЕВ
XIII век был не только веком городов, купцов, университетов, литератур на местных языках; он также отмечен по всей Европе сильным влиянием монашества нового типа — нищенствующих орденов, из которых главными были доминиканцы, они же братья-проповедники, и францисканцы (минориты). Монахи этих орденов жили не в коллективном уединении монастырей, а, как правило, сообща с другими людьми в городах. Своей проповедью и литургической деятельностью они формируют новое общество и новое христианство, которое проявляет куда больший интерес к мирянам; главной его задачей было стремление вовлечь и клириков, и мирян в процесс бурного развития европейского христианства, и эти усилия оказались весьма эффективны.
Для Церкви большой проблемой оставались незавершенная григорианская реформа, стремительное распространение ересей, неумение приспособиться к обществу, в котором усиливалось обращение денег, богатство в глазах людей становилось заслугой, а монастырская культура, связанная с деревенской жизнью, оказывалась не в состоянии ответить на запросы христиан. Ответ на эти запросы дают несколько религиозных и светских деятелей, которые основывают ордена нового типа вне монастырей; эти ордена были с большей или меньшей легкостью узаконены папской властью. Подобные ордена получили название нищенствующих, поскольку — и это было в них самой поразительной чертой — для их членов характерны смирение и бедность, а один, основанный Франциском Ассизским, был даже назван орденом миноритов (то есть меньших, младших братьев). Успех этих орденов привел к тому, что в начале XIII века их число умножилось. Но в 1274 году II Лионский собор оставил только четыре. Это были проповедники, или доминиканцы, минориты, или францисканцы, отшельники святого Августина и кармелиты. В начале XIV века папская власть добавила к ним сервитов Девы Марии. Эта община зародилась в среде флорентийских кающихся купцов, прислуживавших в приюте для нищих, посвященном Богородице; они удалились из города, чтобы жить сообща в бедности. Успех сервитов ограничился Италией, в основном северной ее частью. Нередко сервиты возвращались в города, — например, они обосновались в Риме, где им была отведена церковь Св. Марцелла (Сан-Марчелло), — и занимались главным образом учеными трудами, часто наведываясь в Парижский университет. Но историографическая традиция не включает их в число нищенствующих орденов.
Высочайшему авторитету доминиканцев и францисканцев во многом способствовали личности их основателей. Доминик, родившийся около 1170 года в Калеруэге в Кастилии, в 1196 году стал членом капитула каноников города Осма. По делам капитула он путешествовал по всему Лангедоку и был поражен обилием еретиков и их влиянием. Он решил бороться с ними на их собственной территории, живя в бедности и посвятив себя проповедничеству. Его отправными пунктами стали Пруйль и Фанжо между Каркассоном и Тулузой. Он собрал вокруг себя братство клириков, и братство это добилось такого успеха, что в 1215 году было признано Папой Иннокентием III. В тот же год IV Латеранский собор запретил основывать новые ордена. Но группа Доминика следовала уставу святого Августина, привычному в среде каноников, и этому братству было дозволено организовать орден, который в папской булле 1217 года был назван «орденом проповедников». Доминик посылал братьев в разные города, как правило многолюдные (доминиканцы селились в больших городах, в отличие от францисканцев, которых больше привлекали средние и малые), в частности в Болонью и в Париж, поскольку доминиканцы хотели, чтобы их проповеди основывались на серьезных научных знаниях. В конце жизни Доминик проповедовал главным образом в Северной Италии и умер в одном из болонских монастырей (1221). В 1254 году он был канонизирован.
Совсем другой личностью был Франциск Ассизский. Он был сыном купца-суконщика из маленького городка Ассизи; его влекла рыцарская жизнь. Около 1206 года он решительно отказывается от своих замыслов и от отцовского наследства, которое его ждет. В людном месте он демонстративно сбрасывает с себя одежду, порицает деньги, торговлю и призывает сограждан к бедности и служению Христу. С несколькими товарищами он образует группу, странствующую по дорогам, а опорными пунктами для них становятся две скромные церкви в окрестностях Ассизи: Святого Дамиана и Порциункула. В трудном диалоге с Папой Иннокентием III Франциск добился признания своего братства, состоявшего из клириков и мирян, в качестве нового ордена, для которого он создал устав. Позже этот устав был изменен по требованию Папы Гонория III, утвердившего его окончательно в 1223 году, — Франциск изъял из текста наиболее вызывающие пассажи, касавшиеся бедности и общинной жизни. Перед тем как дать краткий очерк первых шагов францисканского ордена, которые, в противоположность начальной деятельности доминиканцев, были весьма энергичными, отметим новизну обоих орденов. Больше всего бросается в глаза, вне всякого сомнения, их глубокое внедрение в городскую среду и тот факт, что город становится главным местом проповеди и всей деятельности как для францисканцев, так и для доминиканцев. Однако францисканцы скитаются также по дорогам, находят приют в горных обителях. Их образ жизни разительно отличается от монашеского: они не владеют собственностью, у них нет ни земель, ни регулярных доходов. Они живут подаянием, которое иной раз поступает в виде крупных пожертвований, позволяющих им, вопреки заветам основателей ордена, строить все более и более крупные церкви, хотя эти церкви по-прежнему сохраняют определенную скромность отделки. Нищенствующие ордена не только ставят Христа и Евангелие в центр своих молитвенных практик, но и предлагают ту же модель мирянам. Франциск Ассизский доводит это стремление отождествиться с Христом до крайности. В уединении, на горе Альверна в Центральной Италии, он встречает серафима и принимает от него стигматы Христа, то есть следы ран, полученных Христом на кресте. Кроме того, нищенствующие ордена с помощью энергичной проповеди обучают людей — как правило, жителей городов — новым религиозным практикам. Их усилиями рождается Европа звучащего слова, Европа проповедников, которая впоследствии, секуляризовавшись, станет Европой публичных речей, Европой кафедры и трибуны.
Франциск восхищался творением рук Божьих и воспел его в знаменитом «Гимне брату Солнцу», называемом также «Похвала творениям», в котором мы усматриваем истоки европейского чувства природы. Вскоре папская власть нашла для нищенствующих орденов, которые первое время после основания служили Церкви своей проповеднической деятельностью, новые задачи вместо первоначальных пастырских трудов. В борьбе с еретиками Церковь принуждает нищенствующие ордена обратиться от проповеди к инквизиционной деятельности, и они оказываются под угрозой извращения своего исконного призвания. Папская власть отнимает у епископов управление судами инквизиции и передает его нищенствующим орденам. Таким образом, репутация нищенствующих орденов в европейском обществе XIII века оказывается весьма противоречивой. С одной стороны, ими восхищаются, их славят, им подражают. В 1233 году они весьма умело погасили — впрочем, лишь на некоторое время — внутренние конфликты в городах Северной Италии (так называемое движение «Аллилуйя»). С другой стороны, они оказываются объектом нападок и враждебности, подчас доходящей до ненависти. Ярким примером служит смерть доминиканца Петра Мученика, причисленного к лику святых, неистового инквизитора, боровшегося с ересью на севере Италии: он был убит в 1252 году на дороге из Комо в Милан. Этого святого обычно изображают с головой, пронзенной кинжалом; его смерть показывает отдаление Церкви с нищенствующими орденами от большинства верующих в результате действий инквизиции.