Рождение Европы
Шрифт:
Наконец, не отрицая коллективных идеалов, принадлежности к роду, братству, корпорации, средневековые люди — во всяком случае, некоторая их часть — начинают утверждать ценность отдельной личности. В конце земной жизни возникает Чистилище — личный потусторонний удел, который предшествует потустороннему уделу коллективному, то есть Страшному Суду. Мишель Зенк (Zink) в одном любопытном исследовании показал, что литературу того времени пронизывает «я». В Европе XIII века побеждает авторское начало.
VI. ОСЕНЬ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ ИЛИ ВЕСНА НОВОГО ВРЕМЕНИ?
Я использовал здесь название любопытной книги Филиппа Вольфа (1986), который, в свою очередь, позаимствовал заглавие знаменитого труда нидерландского историка Йохана Хёйзинги (Huizinga) «Осень Средневековья». Период XIV–XV веков, традиционно считавшийся концом Средневековья, как правило, характеризуют еще и как эпоху упадка той относительной стабильности и относительного процветания, которые установились в Европе в XIII веке. Ги Буа (Bois) недавно высказал новую, более позитивную точку зрения на этот период: согласно ей, имел место лишь временный кризис феодализма.
Голод и война
Голод оказался особенно ужасным: историки, изучающие климатические условия, например Эммануэль Ле Руа Ладюри и Пьер Александр (Alexandre), констатируют ухудшение климата, особенно в Северной Европе, связанное с длительным похолоданием и необычайно сильными дождями, из-за которых 1315–1322 годы оказались невероятно голодными: неурожай принял пугающие размеры.
Войны на протяжении всего Средневековья носили более или менее выраженный эндемический характер, то есть продолжались на определенных территориях долгие годы. Однако сыграла свою роль миротворческая деятельность Церкви и некоторых правителей, например Людовика Святого, стремление найти условия, способствующие преуспеянию, а также прекращение локальных феодальных войн в ходе развития монархий — все это способствовало уменьшению числа войн. Но в XIV веке войны опять вспыхивают чуть ли не повсюду, и особенно подействовало на современников то обстоятельство, что военные кампании приняли иной характер. Постепенное формирование национальных государств, которое сначала способствовало миру, прекратив феодальные раздоры, мало-помалу привело к тому, что начались новые, «межнациональные» войны. Наглядным примером может служить бесконечная Столетняя война, которая воскресила, но уже в новом виде, старинную вражду между Францией и Англией, зародившуюся в XII–XIII веках. Ощутимый, хотя и медленный технологический прогресс тоже способствовал тому, что война приобрела новый облик. Самым заметным событием с точки зрения технического прогресса стало появление пушек и пушечного пороха, но техника осады тоже совершенствовалась, и эти изменения привели к постепенному вытеснению укрепленного замка двумя другими типами резиденций знати в сельской местности: это, во-первых, аристократический замок, который, как правило, был местом жительства, а также утех и демонстрации удали, а во-вторых, крепость — чаще всего они строились для королей или других правителей и предназначались для того, чтобы выдержать пушечную атаку. Кроме того, в войны вовлекаются все более широкие круги населения; появляются целые группы людей, живущих за счет войны. Экономические и социальные кризисы увеличили число бродяг, которые, если им повезло найти главаря, сбивались в вооруженные банды, и чинимые ими грабежи и разрушения были серьезней, чем те, что могла произвести регулярная армия. В Италии профессиональные военачальники, часто весьма известные, нанимались защищать города и целые государства, порой становясь заодно и правителями. Я имею в виду кондотьеров. Наконец, монархии, например Франция, содержали постоянную армию, солдаты получали жалованье, а наемники предоставляли свои услуги городам и правителям, причем отношения были уже более постоянными и более структурированными, чем в прежние времена. В этом смысле существенно отличалась, по сравнению с другими странами, ситуация в Швейцарии.
Подробный анализ великого голода начала XIV века провел Уильям Честер Джордан (Jordan). Он показал, что это бедствие воспринималось современниками как «неслыханное»; естественные причины человеческого происхождения и кары Небесные сплетались в восприятии, когда люди пытались объяснить себе разразившийся голод. Ухудшение климата и дожди, война и гнев Божий — вот причины, как они виделись жителям той эпохи. Результатом стало невиданное уменьшение урожая зерновых и к тому же массовый падеж скота. Цены вздувались, увеличивая количество бедняков и усугубляя их нищету; повышение жалованья небольшому числу работающих не могло компенсировать рост цен. Недостаточная организованность монархий и городов, слабость возможностей в плане транспортировки и хранения продуктов питания ухудшали ситуацию или, по крайней мере, не позволяли эффективно справляться с последствиями того великого голода. Европа, в которой сельское хозяйство и производство продуктов питания сложились бы в единую систему, еще не могла возникнуть.
Филипп Контамин (Contamine) дает примечательное описание новых явлений в области военного дела, которые дали о себе знать в Европе в период с начала XIV до конца XV века. Развитие и видоизменение военного дела одновременно с появлением сочинений по сельскому хозяйству и экономике привели к созданию и распространению дидактических трактатов, посвященных военному искусству, дисциплине и принципам организации армии. Трактат, написанный приблизительно в 1327 году Феодором Палеологом, вторым сыном византийского императора Андроника II, был переведен сперва на латынь, а потом на французский — для герцога Бургундского Филиппа Храброго. Бенедиктинец Оноре Бове на основе сочинения итальянского правоведа Джованни ди Леньяно «О войне» («De bello») составил свое «Древо сражений» и посвятил его молодому французскому королю Карлу VI. Итальянка Кристина Пизанская, жившая при дворе того же Карла VI, в 1410 году пишет «Книгу о деяниях солдат и рыцарей». Итальянец Мариано ди Якопо Таккола в 1449 году — сочинение «О машинах» («De machinis»), посвященное военной технике. Множатся и распространяются по всей Европе королевские указы, относящиеся к военному делу. Примером могут служить и ордонансы, изданные во Флоренции в 1369 году, и знаменитый указ 1374 года Карла V во Франции; в Англии — статуты и ордонансы Ричарда II 1385 года; позже, в 1419 году, там же, в Англии, указы Генриха V, а также французские военные ордонансы Карла Смелого (например, изданный в 1473 году) или свод «походных норм», которые были приняты в швейцарских кантонах и касались армейских дел.
Археологи предоставляют нам многочисленные находки, которые добавляются к письменным источникам. Филипп Контамин упоминает об открытии, сделанном в Алжубарроте (Португалия): отверстия в земле, расположенные в линейном или шахматном порядке, вырытые, вероятно, в 1385 году английскими лучниками для того, чтобы вбить в них колья и таким образом остановить атаку кастильской кавалерии. Раскопки на месте рвов, куда сваливали убитых после битвы при Висбю (1361) на острове Готланд, позволили дать развернутый научный анализ защитных сооружений. Историки изучили крепостные стены вокруг городов, замков, укрепленных церквей и домов, построенных или перестроенных в конце Средних веков: стены Авиньона, Йорка, Ротенбурга, Нордлингена, Венсенского, а также Фужерского и Сальского замков, Карлштейна и Тараскона. Целый ряд европейских музеев дают представление о военном облике Европы XIV–XV веков: Тауэрский арсенал и собрание Уоллеса в Лондоне, музей Халских ворот в Брюсселе, Военный музей в Париже, замок Святого Ангела в Риме, музей Стибберта во Флоренции, королевские арсеналы в Турине (Armeria Reale) и в Мадриде (Real Armeria), собрание замка Амбрас в Тироле и т. д.
Филипп Контамин, между прочим, отмечает, что на протяжении двух последних столетий Средневековья по всей Европе было настоящее раздолье и для профессиональных, и для непрофессиональных воинов. На этот период приходятся «неистовства „больших компаний“ во Франции и Испании, „компаний“ наемников в Италии, „живодеров“ во Франции и на западе германского мира; Столетняя война; война за бретонское наследство; походы Филиппа Доброго и Карла Смелого, повлекшие за собой образование, а потом распад бургундского государства; династическое соперничество между пиренейскими королевствами и внутри них; усилия Церкви по восстановлению своей власти в Папском государстве; войны на море между Генуей и Венецией, между германской Ганзой, Данией и Англией; гуситские войны; конфликты между тевтонским орденом и его соседями; экспансия турок-османов; конец Гранадского эмирата; война Алой и Белой роз»[43].
Иконография и археология свидетельствуют еще и о том, что в Европе тогда однозначно установилась эпоха лошади, причем теперь конь используется больше на войне, чем на охоте. В тот период изменяется также отношение к пехоте: с середины XIV до середины XV века количество пеших воинов уменьшается и им отводится менее значительная роль, но с середины XV века пехота снова становится важной и авторитетной частью армии, что, в частности, связано с широким привлечением германских и швейцарских наемников. Еще больший эффект произвело появление артиллерии. Пушечный порох и сами пушки были завезены из Китая через мусульманский мир в Италию, а оттуда за пару десятилетий — между 1325 и 1345 годами — распространились по всей территории Европы. «Этот боевой дьявольский инструмент, который обычно называют просто пушкой», как писал Джон Мерфилд еще в 1390 году, постепенно внес важнейшие изменения в военное искусство: во-первых, пушки стали играть существенную роль на поле боя и, во-вторых, эффективно использоваться для сокрушения стен замков и городов. Гонка за большим диаметром жерла была связана не только со стремлением к повышению эффективности орудий, но и с тем, что такие пушки выглядели более внушительно и устрашающе. В конце XIV века в Европе настало время бомбарды. Со второй половины XV века количество денег, выделяемых в городах и государствах на развитие артиллерии, непрерывно росло. В конце века начался подъем металлургической промышленности, в частности в Милане и Северной Италии, а в области артиллерии, как выяснилось во время итальянских войн, первое место среди мировых держав и в количественном, и в качественном отношении принадлежало Франции.
Последним штрихом в процессе милитаризации Европы стали серьезные перемены в институте военной службы. В Англии в XIV веке феодальная военная служба была отменена и уступила место отрядам национальной милиции и добровольцам. Во Французском королевстве с середины XIV века распространяется военная служба по найму. В XV веке каждая община и приход в королевстве должны были в момент призыва предоставить монархии определенное количество вольных стрелков и арбалетчиков. В Италии городская правящая верхушка отстранилась от военных задач и основную часть армии составляли наемники. Система эта основывалась на договоре, называемом кондоттой. Тем не менее почти всюду в Европе большую часть конных воинов по-прежнему составляли люди благородного происхождения. Европейская знать хранила верность своим военным традициям.
В итоге в XV веке все европейские государства обзавелись постоянными армиями и в той или иной степени их усовершенствовали. Феодальная война велась с перерывами, войско набиралось время от времени, в основном весной; были даже периоды, когда призыв не разрешался. Военный год в феодальной Европе имел свои «мертвые сезоны». По мере приближения к Новому времени пробелы в военном календаре европейских стран уничтожались. Даже итальянцы почувствовали потребность в любой момент иметь в своем распоряжении постоянные войска. В 1421 году сенат Венеции провозгласил: «Наша политика состоит в том, чтобы всегда иметь под рукой храбрых людей, неважно, в военное время или в мирное».