Рождение сверхновой

Генрих

Квартира семьи ЮнМи

28 декабря, время 7 часов вечера.

Просматриваю видение Сергея второй раз, в изнеможении слабо хихикаю. Для маскировки рядом планшет с какими-то весёлыми роликами. Когда каталась по тахте от смеха первый раз, из кухни на шум примчалась испуганная мама. О-о-о-х! Чуть не умерла.

Приходит мама, начинается время дорамы, будь славны во веки веков их сочинители, производители и изготовители. Не теряя времени, примащиваюсь к ней на колени. Со времени своего приезда из Японии не отлипаю от неё. И моя детская навязчивость маму ни капельки не угнетает, наоборот, радует и умиляет. Наверное, скучает по временам, когда мы с СунОк были маленькими.

Сергей неплохо устроился. Я так поняла по видению, — внутренние переживания тоже доступны, — хозяйская душа никуда не делась. Она незрелая в силу возраста, слабая и зависимая. Если вообще можно о душе говорить в таком возрасте. Короче, она растворилась в Юркине, изменив ему некоторые черты характера. Сергей стал более шаловлив и беззаботен, сравнительно с собой первоначальным. Воспоминания и чувства, к родителям и брату, тоже остались. Да и сколько их там, этих воспоминаний?

Навалявшись рядом с мамой всласть, решаю проверить свои силы в кулинарии. Надо напечь сдобы побольше, страх, как хочется поесть обычного ржаного хлеба, но для него у меня руки коротки. Ограничусь пресными лепёшками, полусладкими булочками и ещё какой-нибудь фигнёй, что в голову придёт.

Иду, завожу тесто. Немного играю ножами, тренирую новые трюки. Уронив пару раз, возвращаюсь.

Вчера, кстати, обработала внутренним светом СунОк. Ей я не рисовала желательный образ, просто представила, как можно к лучшему изменить её фигуру. Убрала, вернее, пожелала убраться явным недостаткам. Посмотрим, что получится, хуже точно не будет.

Войсковая часть ЧжуВона

29 декабря, время 10 часов утра с копейками.

Рота ЧжуВона заканчивает марш-бросок. Растянувшаяся колонна взмыленных солдат змеёй огибает последний холм перед точкой назначения. Вспотевшие лица, запалённое дыхание, тяжёлый топот, парни прут с полной выкладкой.

ЧжуВон с друзьями, неразлучной четвёркой вьётся в хвосте колонны, подгоняя отстающих и помогая выбившимся из сил. Последнего слабосилка-новобранца практически волокут периодически меняясь парами. Несмотря на изрядную дополнительную нагрузку, четвёрка не выглядит сильно уставшей.

— Когда же вы бегать научитесь?! — досадливо бросает самый мрачный и серьёзный член дружной четвёрки, подпирающий новобранца слева.

— Разгрузите его! — командует ЧжуВон. Парни отбирают у новобранца автомат, стаскивают тактический рюкзак. Воспрявший солдат тут же прибавляет ходу. Самостоятельно. Но есть ещё один козырь.

Они догоняют основной арьергард и ЧжуВон начинает выкрикивать слово «Аг-дан!». Именно так, в два предлога, подгадывая под шаг левой ноги. Не прошло и пол-минуты, как арьергард, выкрикивая под выдох «Агдан! Агдан! Агдан!», большой многоножкой стал накатывать на основную колонну, вбирая её в себя.

Через десять минут рота плотной группой вышла в точку расположения. Сержанты тут же заметались над солдатами коршунами.

— Не расслабляться! Не ложиться! Ходить! Восстанавливать дыхание!

Потом проверка оружия и амуниции и прочие обыденные военные мелочи. Через полчаса лейтенант подводит итоги перед общим строем.

— Могу поздравить всех. Мы опять улучшили результат. Всего пятнадцать секунд нас отделяют от выполнения норматива на «отлично».

— Мансё! Мансё! Мансё! — гаркнул строй.

— Должен сказать вот что. Вдохновляющий призыв во время марша «Агдан! Агдан!» это хорошо, но не по правилам. Демаскирующий фактор. Мы должны передвигаться максимально скрытно. Учитесь кричать про себя, молча.

По строю солдат пробежал лёгкий смешок.

— Мы выполнили условие Агдан сдавать все нормативы не ниже, чем на «хорошо». Предполагается, что встретимся с ней 3 января. Но слишком близко мы подошли к отличному рубежу и у нас есть время пересечь его. И мы это сделаем!

— Мансё! Мансё! Мансё! — снова гаркнул строй.

После тактической и огневой подготовки рота приступает к обеду. Четвёрка друзей, как большинство старослужащих, на вид не торопясь, расправляется с обедом раньше остальных.

— Хён, а ты ведь можешь увидеть Агдан, когда захочешь?

— Когда ты успел забыть, что я в армии служу? Сейчас хочу увидеть, вчера хотел увидеть, — удивляется глупому вопросу ЧжуВон.

Солдаты смеются.

— Брось, предводитель! Ты понял, что я хочу сказать, — настаивает товарищ.

— Когда смогу, то есть, закончу службу, и она не на гастролях, то… вообще-то я не прочь совсем с ней не расставаться, — ЧжуВон вздохнул, — Но есть сложности.

— Ук, мы в курсе. И чем она твоим родителям не угодила?

— Всем. Твоим она тоже не угодила бы. Входить в другую семью на правах самой младшей, которая должна всех слушаться? Никогда она на такое не согласится. Мои родители заранее видят, что справиться с ней не смогут.

— А ты справишься? — друзья с хитринкой смотрят на ЧжуВона. Тот спокойно жуёт травинку.

— Зачем мне с ней справляться? Она меня и так устраивает… а ну, стоп! — ЧжуВон вдруг чем-то озаботился, — парни, я кое-что забыл сделать. Надо поговорить со всеми в роте и…

После бурного обсуждения предложенной ЧжуВоном темы, один спорым шагом обходит кучкующихся там и тут солдат и везде что-то говорит. Остальные наблюдают, один вдруг спрашивает:

— Хён, а трудно было уговорить Агдан к нам приехать?

— Нет, не трудно. Вот только ничего петь она не будет. Слабая ещё. Не прошло ей даром турне в Японию.

— Жаль.

— Да ерунда, — бодро не согласился самый неунывающий из четвёрки, — Увидеть её вблизи, поговорить и то здорово. А что, хён, совсем плохо выглядит?

— Выглядит она хорошо. Настроение тоже хорошее. Похудела только, тонкая стала, как тростинка.

— И что? — заинтересовываются все разом, — Такой и останется?