Рождение Юпитера
Шрифт:
Климентина неопределенно хмыкнула:
– Да уж.
– Однако значение вашей работы перед лицом грядущей катастрофы так или иначе равно нулю! – Хенцели виновато улыбнулся. – В медицинском блоке ты истово внушала нам мысль, что Сопряжение имеет шанс пережить кризис. Помнишь? Поверь, способность жить надеждой присуща всем без исключения: и утопистам из числа палеопланетологов и производителям мяса на косточках.
– Как ты можешь сравнивать! – не удержалась хмельная и уже запутавшаяся в собственных умозаключениях Климентина. – Генетическое мясо и происхождение человечества!
–
– У вас чудесное мясо, благородная! – воскликнула Климентина, опомнившись.
Сыновья Силоны Баттиста переглянулись. Их мышечные структуры, расслабившиеся было во время еды, вновь наполнились кровью и вспухли буграми.
– Я не желала никого обидеть. Вы… вы подаете очень крепкое вино.
– Вот, благородный Хенцели, – пожаловалась Силона дознавателю, – и так – изо дня в день! Едва начинаю с кем-либо обсуждать расширение производства, на меня смотрят, словно я – главная сумасшедшая на Тифэнии, а не Ай-Оу Тэг!
– Ай-Оу мертв, – заметил Эдвин де Штарх негромким голосом.
– Ай-Оу – не сумасшедший! – с обидой воскликнула Климентина.
Какое-то время они молчали. Перестали звенеть вилки и ножи, не плескалось больше вино в высоких кубках. Стало слышно, как трещат дрова в камине и перешептываются рабы.
– Мертв… да кто знает этого Ай-Оу? – Силона поморщилась, словно речь зашла о чем-то исключительно неприятном. – Быть может, не мертв он вовсе! Перебежчики из Тэгов много всякого рассказывают… о странных вещах в их Пирамиде… – Она постучала вилкой по бокалу. – Рабы! Вина всем в кубки! Сейчас же, скоты!
– Ай-Оу искал способ покинуть систему Солнца, – сказала Климентина после того, как улеглась суета рабов.
– Молодой иерарх мертв, – повторил де Штарх. – Есть ли смысл обговаривать его достойную персону? От взрыва Пирамида Тэгов раскрылась, словно розовый бутон.
– А как же Судьба? А Знамение? Ведь они не пострадали? – спросила бородача Климентина. – Быть может, чудаку удалось выбраться из зоны взрыва по подземному тоннелю?
– Судьба и Знамение не пострадали, – подтвердил де Штарх. – Но давление под биосферными куполами крайне низко. Насколько мне известно, человеку в таких условиях грозит асфиксия мозга, – он кашлянул в волосатый кулак и добавил: – Если Сопряжение наделит нас соответствующими полномочиями, я готов отправиться с группой людей на южный полюс Тифэнии и прочесать оба города.
«Кислород… дышать… нельзя… давление… ниже…» – вспомнила Климентина сумбурную речь Ай-Оу. «Конечно! – хотелось заявить ей, не сходя с места. – Я все знала! Мне было сказано!..» Она округлила глаза и беззвучно шевельнула губами. Все посмотрели на бесфамильную гостью, ожидая услышать реплику из ее уст. Однако Климентина молча вцепилась в кубок, поднесла его к губам и залпом осушила до дна.
– Я согласен пожаловать вам санкции, благородный Эдвин, – сказал Хенцели, не сводя глаз с Климентины. – Как я понимаю, и Судьба, и Знамение так или иначе станут собственностью прайда Баттиста, – это лишь вопрос времени. Мне бы
– Я весьма рада, благородные, что вы отыскали пути сотрудничества, – сказала Силона Баттиста.
Климентина встрепенулась:
– И я пойду с вами!
Анжело Баттиста вскочил с места, готовый сопровождать бесфамильную гостью хоть к Солнцу, хоть в Большое Темное Пятно Нептунии. Вот только Силона властным жестом заставила юного атлета сесть на место.
Хенцели покачал головой:
– Этого тебе, Климентина, я позволить не могу.
– Почему, благородный?
– У тебя нет аккредитации на участие в оперативных мероприятиях. К тому же это может быть опасно.
Климентина насупилась.
– Что же мне делать? – спросила она.
– Тебе? – приподнял брови Хенцели. – Отправляйся на Пангею и продолжай работу, – сказал он убедительным голосом. – А еще лучше – разыщи старых друзей – Брута Бейтмани и Айвена Шелли. Узнай, быть может, им что-то известно о трагедии на Тифэнии.
Силона Баттиста приложила к губам салфетку и привстала. Проворный раб тут же отодвинул ее стул в сторону. Все встали вслед за хозяйкой, как полагалось по этикету.
– Анжело… – начала было женщина-иерарх.
– Бесфамильная Климентина! Я предлагаю тебе присоединиться к прайду Баттиста на правах моей жены! – выпалил заученную фразу юноша, полагая, что мать подала ему знак.
Силона тряхнула прической.
– Анжело, Энрико! Мы уходим. Вам пора в постель, сладкие. Дорогая Климентина! – Она холодно кивнула гостье. – Прайд Баттиста благодарен за то, что ты воспользовалась нашим гостеприимством. «Белая Кайра» заправлена, слуги сообщили мне, что корабль находится в прекрасном состоянии. Ты можешь продолжать свой путь.
Хозяйка прайда удалилась под шорох темного платья. Следом за ней поплелись оба сына.
– Я отбуду незамедлительно, – сообщила Климентина Эдвину де Штарху.
– Климентина, – обратился к ней Хенцели, – а тебя я попрошу задержаться.
7
Сильнее всего Шелли беспокоился о золотокрылом «Рурке», ведь его пришлось оставить в доках Седны. Брут, прослышав о том, что гложет друга, лишь манерно закатил глаза. Он-то был на сто процентов уверен в благонадежности полчищ своих корабелов.
Брут – спаситель человечества…
Вообще, потолковать с Брутом так и не удалось. Шелли бродил в одиночестве по кипарисовой аллее. Ее он обнаружил на одном из жилых уровней «Экскалибура». В аллее оказалось тихо и безлюдно. Тонкие, похожие на подтаявшие свечи деревья касались верхушками металлического свода. Разросшиеся кусты самшита теснили бутовую дорожку, и было много свежего воздуха. Шелли знал, что Брут в этот момент нежится, предоставив широкую спину рукам армейского массажиста, и в его каюте витает горчичный запашок «колючки». Но, положа руку на сердце, он признавался себе, что из всех доступных маршрутов на борту грозного крейсера он выбирал такой, чтобы вероятность встречи с Брутом была минимальной. Шелли понимал: дружба дала трещину. Только исправлять такое положение не было ни сил, ни желания.