Рожденная революцией
Шрифт:
Маша хотела убежать, но он схватил ее за руку:
– Вот, вот здесь, смотри!
Он подтащил ее к аквариуму, сказал, задыхаясь:
– Ты думаешь, это так, рыбки… Не-ет! Здесь второе дно. Под песком! Никто и никогда не догадается!
Маша невольно посмотрела на аквариум, и ободренный Жичигин продолжал:
– Здесь миллион! В английских фунтах! Он твой, Маша! Я старый селадон и дурак, мне стыдно, я сед, я немощен, но я люблю тебя, люблю, ну что же я могу с этим поделать… – он истерически зарыдал, а Маша ошеломленно смотрела на него,
– …Мы уедем… – шептал Аристарх Николаевич, – далеко, за границу, в Монте-Карло… Подальше от этой вонючей страны с ее пьянством, горлопанством и революциями! Мы купим виллу…
– Откуда у вас эти деньги? – вдруг спросила Маша. Она не хотела спрашивать. Ни ее воспитание, ни убеждения не позволяли ей задавать такой вопрос, но сумма была так огромна, а Жичигин всегда был так подчеркнуто скромен в средствах и высказываниях о деньгах, что любопытство пересилило, и Маша спросила.
– Я мог бы вам наврать, – сказал Аристарх Николаевич трагическим голосом. – Но я слишком верю вам и слишком вас люблю. Эти деньги, правда, с моего ведома, спрятал здесь один… человек… Он – подлец, каких свет не видывал. Взяв их, мы не ограбим его, Маша… Мы только восстановим справедливость!
– Вы жалкий и подлый человечишка! – сказала Маша.
– К тому же еще – негодяй и клятвопреступник! – из-за портьеры вышла Галина Николаевна и отвесила Жичигину довольно увесистую пощечину. Аристарх Николаевич закрыл лицо руками и застонал – то ли от того, что все планы лопнули, как мыльный пузырь, то ли от бессильной ярости.
Кто-то позвонил в дверь. Галина Николаевна ушла в коридор и тут же возвратилась с низкорослым мужчиной в барашковой шапке.
– Вот, к тебе господин, – сказала Галина Николаевна.
– Кутьков, – осклабился Берендей. – Здравствуйте, барышня, – поздоровался он с Машей. – А у меня к тебе разговор, Аристарх.
– Галя… – страдальчески сморщился Аристарх. – И вы, Маша… Оставьте нас…
– Зачем же, – Берендей отодвинул стул и сел. – У нас, Аристарх, ни от кого секретов нет… Знаешь, зачем пришел?
– Помилуй бог! – Жичигин взмахнул руками. – Даже не догадываюсь!
– Представь же меня дамам, – сказал Кутьков. – Будь вежлив.
– Это, – Аристарх поджал губы. – Это – знакомый… Он работал… В общем, мы знакомы по университету.
– Наоборот все, – поправил его Кутьков. – Профессором был я, а он – студентом… Но это – особый разговор. А сейчас, Аристарх, гони мои деньги.
Маша перехватила отчаянный взгляд профессора и вздрогнула. Она сразу же все поняла. Между тем Жичигин сцепил пальцы и нервно ерзал на стуле.
– Не тяни за ширинку, профессор, – добродушно улыбнулся Кутьков. – Мне некогда.
– Ничего не знаю, – сказал Жичигин. – Ни-че-го!
– Последнее слово? – Кутьков улыбался. – А?
– Последнее! – крикнул Жичигин.
Хлопнул маузер. Жичигин подпрыгнул на стуле и, хватая ртом воздух, сполз на пол. Из коридора вышел Плавский, следом за ним в комнату ворвалось несколько бандитов.
–
– Но я вас не знаю! – почему-то шепотом сказала жена Жичигина. – Я ничего не знаю…
– Ничего? – переспросил Кутьков и кивнул Плавскому.
Тот поднял маузер. Галина Николаевна прижала руки к груди и в ужасе смотрела на черный глазок ствола.
– Не смейте! – крикнула Маша. – Бандиты! – Она рванулась к Плавскому, один из членов шайки схватил ее за руки.
– Куда торопишься? – сочувственно осведомился Кутьков. – Не торопись, твоя очередь скоро…
И снова хлопнул маузер. Жичигина упала рядом с мужем. Маша закрыла глаза и обвисла на руках у бандита.
– Давай, – Кутьков кивнул Плавскому.
– Бить? Может, займешься? – спросил Плавский. – Красивенькая… Повезло тебе, мурло твое рябое!
– Ладно, – Кутьков махнул рукой. – Веди в ванну…
Плавский схватил Машу за косу и уволок в ванну. Кутьков шел следом, на ходу расстегивая пиджак. В ванне он сбросил сапоги и рубашку. Маша пришла в себя. Плавский, заметив это, сказал:
– Поспеши, девка… Где деньги?
– Не знаю, – упрямо сжала губы Маша.
Из комнат донесся грохот. Бандиты ломали шкафы, вскрывали пол, били посуду – искали тайник с деньгами.
– Подумай, – Плавский выглянул в дверь, крикнул: – Часы стенные проверьте! – Послышался жалобный звон, и тут же раздался треск – кто-то сломал футляр, в который были заключены часы. Плавский вновь обратился к Маше: – Ты, по всему видно, дворянка, так вот, слушай… Мы взяли деньги у этой власти. Они нужны нам для борьбы с ней, поняла? Что у тебя общего с Советами? Отец, небось, офицер? Или генерал?
– Хватит, – сказал Кутьков, стягивая исподнюю рубашку. – Поговорили… Уйди. И не забудь там… Брось на трупы мою визитку…
Плавский послал Маше воздушный поцелуй и вышел из ванной.
– Приятных минут, – крикнул он из-за дверей.
– Я вам все равно ничего не скажу. – Маша с ненавистью посмотрела на Кутькова. – Зря, между прочим, разделись… Вы уродливы…
Он ударил Машу по щеке, но она резко, изо всей силы провела ногтями по его лицу. Брызнула кровь. Кутьков взвыл и толкнул Машу к стене. Она ударилась о край ванны и рухнула на пол.
Кутьков бросился на нее, стараясь разорвать платье. Посыпались пуговицы. Маша сопротивлялась из последних сил. Кутьков хрипел, дыша ей в лицо крепким водочным перегаром.
– Говори, стервь, скажешь – отпущу, слово уркагана! А промолчишь – изуродую так, что потом никому не нужна будешь!
Маша задыхалась. Свет в глазах померк.
Она уже не слышала, как вбежал в ванную Плавский, не почувствовала, как отпустил ее Кутьков, не увидела, как спустя две минуты после бегства бандитов в квартиру вломились Никифоров, Афиноген и Коля…