Рожденная умереть
Шрифт:
Что было странно, так это то, что на протяжении всего обследования я не могла справиться с настойчивым ощущением, что чую хищника. Едва уловимый запах касался кончика носа и вновь улетучивался, не давая его идентифицировать, словно дежавю.
Доктор всячески отвлекал расспросами и вообще вел себя странно: постоянно спрашивал о моей жизни и причитал о том, какие сейчас странные времена. Я решила не уделять этому внимания, списав все на то, что для него, наверное, странно знать о существовании вампиров и оборотней.
Управились мы меньше чем за час, но результаты будут только
— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно поинтересовалась девушка, нарушая уютную монотонность, которую создавал двигатель ее спортивной иномарки.
— Сейчас или вообще?
— Вообще?
— Не знаю…
— То, что вчера произошло…
— Я не знаю, как так вышло… У меня словно голова отключилась, а когда я пришла в себя, она уже…
— Успокойся, Стефани, я не собираюсь тебя ни в чем винить. С тех пор, как я стала Стражем сумерек, мне пришлось многое пережить и на многое взглянуть иначе. В какой-то степени я стала черствой и, может, даже жестокой. Но такая жизнь обязывает в первую очередь быть сильной.
Элейн говорила уверенно и вкрадчиво, словно обволакивала меня, погружая в смысл ею сказанного, чтобы я не просто это услышала, а приняла. И, признаюсь, у нее это получилось. Надеюсь потому, что она хороший дипломат, а не потому, что из-за бардака в голове я не чувствую, как меня гипнотизируют.
Что я знала наверняка, так это то, что я не хочу целую неделю торчать в отеле и бояться кого-то убить, поэтому Элейн, задумавшись на минуту, повернула в противоположную сторону, выехав на дорогу, уходящую за город.
Проехав минут сорок, машина остановилась у шикарного особняка. Я даже не представляла себе, что когда-нибудь окажусь в такой домине даже просто в гостях. Я повернулась к девушке с вполне читаемым вопросом на лице. Она мягко улыбнулась.
— Можешь пока что погостить здесь. Вик не будет против. Здесь тихо и, что важно, нет соседей. Здесь в безопасности все.
Я вошла в просторный дом вслед за Элейн. Здесь в гостиной больше места, чем было в нашем с папой доме. Откуда-то из глубины помещений, практически бесшумно хлопая крыльями, вылетел белоснежный филин и сел на плечо Элейн. Она мягко погладила белые перья, птица довольно зажмурила круглые глазища.
— Это Спайк. Наш любимый старичок. Сколько мы с ним прошли, уму непостижимо. Я взяла его из приюта, когда еще даже не знала, кем стала.
Девушка с любовью смотрела на питомца, не переставая поглаживать.
— Идем, гостевая спальня на втором этаже. Ванная там же. Кухня вот здесь. Последнее время мы с Виком мало времени проводим дома из-за того, что происходит в городе, поэтому можешь спокойно располагаться.
Элейн показала дом и, рассказав где и что, вскоре уехала, оставив меня наедине со Спайком.
— Ну, и чем занимаются люди в таких домах? — спросила я ни то себя, ни то сидящего на краю дивана филина.
В молодежных фильмах в них устраивают
Как выяснилось позже, у него были ночные смены всю неделю из-за того, что кого-то из его отделения уволили, и теперь пришлось отдуваться всем. Волк не ограничивал себя в выражениях, жалуясь на то, что не переносит ночные смены в травматологии, куда его время от времени отправляли. В основном пациентами того отделения были несчастные, кто «случайно оступился» или подрался. Бесконечная череда разбитых голов, сломанных носов и вывихов всех возможных суставов.
Не находя себе места от скуки, все время, которое я проводила не в телефоне, я проводила в лесу. Места завораживали своей красотой и даже смогли отвлечь меня от монотонного течения времени.
Проходя из ванной в свою спальню, я в очередной раз обратила внимание на закрытую комнату, куда в этот раз, все-таки поддавшись любопытству, заглянула.
Это оказалась вполне себе полноценная звукозаписывающая студия. На стенах висели музыкальные награды и фото мировых знаменитостей. На некоторых рядом с ними стоял как всегда строго одетый и галантный Виктор Ван Дер.
Я раскрыла рот в немом удивлении. Еще ни разу не размышляла о роли вампиров в мировой культуре, а ведь на самом деле кто-то из великих художников или композиторов мог бы оказаться бессмертным. Или, может, оборотнем. На секунду перед глазами встала картина средневекового бала. Шелк, кружево и драгоценности богатых господ под сонаты Бетховена или Моцарта окрасились багровым в секунды мимолетного движения, похожего на поцелуй. Я тряхнула головой. Может, Анна Райс все-таки что-то знала? Или даже видела? Все теперь кажется совершенно другим.
Я села за дорогой с виду синтезатор и прошлась кончиками пальцев по прохладным клавишам, отыграв несколько аккордов, дрейфующих на краю памяти. Где-то там, где папа учил меня играть детские песенки. Ниоткуда взявшаяся грусть поселилась у меня в ладонях и передалась синтезатору с кавер-версией «Dusk Till Dawn». Музыка завладела мною, от чего я погрузилась в саднящую тоску по своей жизни. По той, что у меня могла бы быть, если бы папа отказался от контракта. Или даже по той, которую у меня отняли в подворотне ночного клуба. Со словами песни волю нашли и слезы.
Увлекшись музыкой, я не услышала ни подъехавшей к дому машины, ни даже стоящего в дверях вампира. Когда боковое зрение выхватило наконец силуэт в проеме, я чуть не подавилась воздухом. Потерянная бдительность встрепенула все инстинкты, отчего загудело в голове. Я неловко вскочила, смахнув слезы.
— Виктор, прости, я просто…
— Все в порядке. Благодаря Элейн я смог привыкнуть к тому, что если дверь закрыта, это вовсе не значит, что сюда никто не войдет.
Он улыбнулся краешком губ. Сдержанно, но достаточно дружелюбно, чтобы мне стало спокойнее. Хотя определенно я чувствовала себя неловко из-за того, что вторглась на чужую территорию.