Рожденные лихорадкой
Шрифт:
Глупцы. Они ощутили лишь легкое дуновение ветерка, когда она пронеслась мимо них по пути к своему священному месту. Месту, с которого открывался обзор словно с высоты птичьего полёта. Она мчалась к водонапорной башне, где когда-то она в длинном чёрном кожаном плаще с мечом в руках смеялась вслух, опьяненная восхитительной жизнью.
Когда она соскочила на платформу с последней ступеньки наружной лестницы, на неё обрушился запах кофе и пончиков, и хотя лицо её осталось бесстрастным, внутренне она нахмурилась.
Она выпала из воздушного потока, чтобы послать
Но на уступе устроилась, как у себя дома, Мак. Она развалилась в автокресле, которое Джада собственными руками притащила сюда. Бейсболка прикрывала её лицо и плохо прокрашенные волосы. Одета она была почти так же, как и сама Джада: в джинсы, военные ботинки и кожаную куртку.
– Что ты забыла на моей башне? – потребовала ответа Джада.
Мак посмотрела на неё снизу-вверх.
– С чего видно, что она твоя?
– Ты знаешь, что это моя водонапорная башня. Я тебе об этом говорила.
– Прости, чувиха, – кротко ответила Мак.
– Не чувихай на меня, – резко отрезала Джада, а затем глубоко вдохнула. – В городе полно мест, где можно побыть. Найди свое собственное. Придумай что-то оригинальное.
– Час назад я наблюдала за тем, как Тёмная Принцесса убила одного из Девятки, – сказала Мак так, словно не расслышала её. – Теперь она использует человеческое оружие. Её сопровождает маленькая армия. Они прострелили в Фейде решето. А затем начали разрывать его на ошметки.
– И? – спросила Джада, позабыв о своём раздражении, вызванном присутствием Мак. Она пыталась заключить союз с Тёмной Принцессой, но могущественная фейри предпочла ей Риодана, договорившись с ним о том, что он убьёт трёх принцев. Очевидно, этому союзу пришел конец, раз она принялась убивать Девятку.
– Он исчез. Принцесса это видела.
Джада застыла. Она знала, что Девятка возвращается. Каким-то образом. Подробностей она не знала, хотя и очень хотела бы.
– Зачем ты рассказываешь мне всё это? Ты предана им, а не мне.
– У них нет эксклюзивного права на мою преданность. Она и твоя тоже. Кофе хочешь? – Мак протянула ей термос.
Джада проигнорировала его.
– У меня и пончики есть. Жирноватые, но блин, сладкого много не бывает.
Джада развернулась, чтобы уйти.
– Прошлой ночью я виделась с Алиной.
Она застыла как вкопанная.
– Это невозможно, – ответила она.
– Знаю. И тем не менее.
Джада расслабила мышцы одну за другой, начиная с головы. Оппоненты обычно фокусируют внимание на уровне глаз, потому она сперва устраняет признаки напряжения именно там. Она не хотела разговаривать об этом. Она об этом вообще больше не думает.
– Я видела, как она умерла, – в конце концов произнесла она.
– Уверена? Может, ты ушла раньше? – Мак протянула ей пончик.
Джада откусила от пончика два раза, и с ним было покончено. Она не исключала, что Мак попросту издевается над ней. Она залпом выпила кофе из маленького пластикового стакана, который
– Твою мать, – вскрикнула она. – Горячо.
– Пф. Это же кофе, – изогнув бровь, ответила Мак.
– Давай ещё пончик. Где ты нашла их?
– У уличного торговца в паре кварталов от КиСБ. И это не моя заслуга, – нахмурилась она. – Мне пришлось просить Бэрронса раздобыть завтрак, и поверь, каждый раз, когда я прошу его о чем-то, вынуждена выслушивать лекцию о том, что он мне не мальчик на побегушках. Мне приходится украдкой пробираться по улицам, постоянно прячась. За мной охотятся.
– Невзирая на листовку с опровержением обвинений в мой адрес, за мной тоже охотятся, – признала Джада. – Вчера у аббатства собралась небольшая шайка.
– И что ты сделала?
– Меня тогда не было. Девочки сказали им, что обвинения беспочвенны. И хотя им не поверили, мои ши-видящие потрясающие, а толпа была небольшой. Но рано или поздно они вернутся в уже большем количестве, – сказала она, сама не понимая, зачем ведёт этот разговор.
Но скользя по Дублину сегодня на рассвете, она впервые после возвращения почувствовала... что-то... что-то, связанное с домом, что она сюда вернулась, и что, возможно... возможно, всё наладится. И что они с Шазамом найдут здесь своё место.
Она взяла второй пончик, протянутый Мак.
– А они ничего так, – признала она, на этот раз жуя достаточно медленно, чтобы распробовать.
– Да уж получше протеиновых батончиков. Я слышу музыку, которая доносится из чёрных дыр. А ты?
Джада перевела на неё взгляд.
– Что за музыку?
– Нехорошую. Ужасную, если честно. Последние пару дней я ничего не слышала, но когда кайф от темнятинки развеялся, я снова стала ее слышать. Не из каждой дыры, правда. Маленькие издают что-то наподобие безобидного гула, но от крупных у меня голова раскалывается. Ты видела, как Алина царапала что-то на асфальте?
Джада не ответила ей.
– Ты не виновата в этом, – сказала Мак.
– Виновата, – монотонно ответила Джада. – Мои действия привели к этому.
– Я не отрицаю этого. Я лишь говорю, что у тебя были смягчающие обстоятельства. И что ты слишком строга к себе.
– Ничего подобного.
– У тебя гипертрофированное чувство ответственности.
– Кто бы говорил.
– Ты была ребёнком, а старая карга – зрелой. Она тебя принудила. В том, что случилось, нет твоей вины.
– Я не нуждаюсь в оправданиях.
– Вот и я об этом.
– Так почему ты на моей водонапорной башне? – ледяным тоном поинтересовалась она.
– Отсюда открывается лучший в городе вид.
И то верно. Джада присела на парапет и посмотрела вниз.
– Я не видела, чтобы она что-то царапала на асфальте.
– Тогда она могла выжить, – медленно сказала Мак.
– Нет. Однозначно не могла. Ровена ни за что не позволила бы мне уйти раньше времени. Она всегда заставляла меня оставаться до последнего, – она посмотрела на Мак. – Алина не выжила. Не позволяй никому одурачить себя.