Рождённые на заказ

Ударцева Людмила Владиславовна

Инструкции Дэмпа для прослушки – хрень полная, сленг смеси трёх языков с русскими спряжениями, используемая только в узком кругу: Демп и Пи хакнули базу, Первый подключился к поиску, а Крейн мониторил безопасность и подчищал следы в Административной Сети, хотя ни одно из вышеперечисленных имён не принадлежало человеку. Я отслеживал владельцев продвинутых дангвеев, «склевал», то есть, незаметно для хозяина, внедрялся в программу и присоединял к ранее захваченным трофеям. Моя команда из десятка искусственных интеллектов, в купе с магическими эффектами опережала современные технологии, поэтому заметить меня в Гоутонге было не возможно.

Гоутонг—аналог интернета, когда-то

многим казался пустой затеей. Зачем ещё один Интернет? Однако прижился он, и довольно быстро, благодаря своему статусу «свободной сети». Это была известная всем, но недоступная действующим ограничениям сливная, информационная яма, где свободно выкладывали и находили всё запрещённое законом. После первого знакомства с Гоутонгом я, удивлённый наглостью провайдеров, отправил, было, запрос о попустительстве спецслужб в центральные полисы Федерации, Трансполитического Альянса и Аравийского Конгломерата. В двух из трёх межгосударственных объединений я занимал в то время заметные посты в правлении, и отмахнуться от моего «любопытства» не могли. Учредили комиссии и отделы по расследованию. Остальное казалось делом техники: вычислить серверы, по кабелю отследить узлы связи и взять под контроль новую сеть.

И тут случился первый облом. Никаких кабелей не было. Не нашли, как ни искали. Я не поверил, нанял собственных агентов и понял, что отыскать экспонаты янтарной комнаты легче, чем найти провайдеров Гоутонга. Этим они меня впечатлили, а посему я предпочёл оставить их в покое. Почему бы и нет? Вместо копаний в цифровых глубинах, я приспособился виртуозно управлять чужими дангвеями и теперь, можно было с уверенностью сказать, что запретных тем для меня в Сети не было, потому что всё, чем жил и дышал человек с дангвеем, в этом самом цифровом проводнике и отражалось. А то, что я последние время «немного» отличался от обычных людей, ещё не означало, что я не разделял их грешный образ жизни.

«Свободная сеть» привлекала всех и это объяснимо, народ, существовавший под землёй ограниченный бетонными стенами, под прессом многотомных сводов закона, стремился компенсировать ограничения своей свободы виртуальной безнаказанностью.

Отсутствие цензуры имело много плюсов, поэтому вместе со всеми я перешел на Гоутонг, а Интернет без частных клиентов стал Международной Административной Сетью или МАС. Вот так, предок служивший человечеству, превратился в технопотомока управляющего жизнью людей. Его система была отлажена и взята под контроль госслужбами. Программы МАС предписывали обязательные рекомендации к действиям каждому жителю полисов. Не позднее как вчера, мне рекомендовали составить экспертизу по своду законов, изменения в которых было вызвано подписанным договором с Конгломератом. Выполнив заказ, я получил начисление за полезность и, не выделяясь из «массы», позволил вещам свершаться по чужому сценарию, прописанному в строгих формулярах МАС, в то время как, весь виртуальный беспредел сливался в Гоутонг.

Несколько часов понадобилось химерической команде взломщиков просёрфить Гоутонг, чтобы я признал необходимость незаконного проникновения в МАС, так как законных оснований для официального расследования ни у кого из истинных хозяев не было.

Базу Мирного взломали за секунды. Сидя в удобном кресле, я обеспечивал коннект всех своих дангвеев одновременно. Их вердикт был окончательный: в институтской базе, как и во всей системе, сведений о Человеке-Ятрышнике не содержалось.

Андрюшек вырос на территории Федерации, Илима он боготворил, насчёт имени не солгал. Тогда откуда такие сложности? В сведениях я не сомневался, они были достоверными, но все наши попытки выяснить подробности

эксперимента оказались тщетными. Это немного обескураживало, в виртуальном мире моей команде не было равных, мы легко доставали то, что другие хранили за семью замками-кодами. Лично для себя, я создавал новые идентификационные карты в Базе каждые двадцать, тридцать лет и даже внешность и фамилию не менял, а периоды, когда мне приходилось примыкать к стае, закончив очередную жизнь для человеческого общества, длились не больше пяти лет.

«Какой же исследовательский центр занимается клонами гениев кроме Мирного?» Я дал указание Пи и Крэйну пройтись по финансовым документам с «Пушкиным». Результат отрицательный. Время было на исходе. Защита отправила запрос о локализации взломщиков, контакт владельца Дэмпа окрасился желтым - его доступ в Интернет уже ограничили. А я тем временем задумался о том, как бы на днях всё повторить, когда получил ссылку на слово «Пророк» от Пи. Я не ошибся, деньги всегда оставляют след. Подобрав код и пройдясь по базе дешифровкой, склеил дангвей, который при внедрении определился базовым именем Ким и открыл объёмный документ.

Окруженные информацией мы с Кимом продолжали поиск. Воспринимая через дангвей поток светящихся строчек, скатывающийся сверху вниз на такой скорости, что не возможно было бы успеть различить ни единого знака, я получал уже готовый результат, так как проводник обрабатывал их в тысячу раз быстрее. Колонки цифр говорили о прекращении финансирования около года назад. Значит, эксперимент был завершен. Дойдя до конца, я вернулся к первой странице. В правом верхнем углу отправителя стояли четырнадцать цифр: три, девять, один, шесть – Восточная Европа, семь, три, восемь, четыре - код полиса в котором эксперимент был учреждён, оставшиеся шесть — точный адрес. Это было похоже на удачу.

Андрюшек пользовался Гоутонгом, за семнадцать лет должен был как минимум в чатах и обществах наследить. Ссылки, открытые повторными запросами ещё после первого раза сменили цвет на «прочитанный». Я продолжал упорствовать в поисках, пока в камере-офисе административного бункера, где я закопался в бесконечных виртуальных проекциях, не появилась одна навязчивая, порой слишком бессмертная знакомая. К тому моменту я был уже злой как чёрт, едва справлялся с желанием разбить казённый коммуникатор.

– Твою брошечку я оставила себе, – честное признание, деланным детским голоском.

– Носи… - не хватило выдержки выдавить вежливое «На здоровье». Я вышел из себя и из Гоутонга в один миг.

Моей злости подходил любой повод: «Когда уже перестану позволять бабам вить из меня верёвки?!» Макош присвоила очередной подарок Есении и вернулась покапать на мозг. Самым близким другом стала Сирин – бес в юбке, правда представление о дружбе у неё было вполне мужское. И третья, любимая Есенюшка: умудрилась выторговать с меня клятву, не появляться больше в Чуди в обмен на её обещание не якшаться с Такрином. Спасало то самое клятвенное слово, а то бы, наверняка, прямо сейчас, во весь опор помчался к ней. Зачем? Да, за очередной порцией унижений на мои мольбы о капельке любви!

– Не учтиво, но всё равно, спасибо.
– Макош не обиделась, возможно, хотя бы отдалённо представляла, какие муки я испытывал и поэтому сказала: – Твоя зазноба собирает противодействие.

– Зря старается. – Глоток из озера забвения впитал заклятие, а кровь его запечатала жизненной энергией бессмертного, поэтому готовить противодействие без главного ингредиента было бессмысленно.

– Ты ведь себя от того печатями невидимости закрываешь, чтоб у её жалельщиков искушения не возникало за твоей кровушкой прийти?