Рожденные в завоеваниях
Шрифт:
— А смысл? — спросила я пораженно.
«Таким образом станет ясно, что вы являетесь и всегда являлись опасностью для Холдинга. Поскольку вам позволили остаться на Жене и свободно разгуливать по ней, Холдинг оказался под угрозой уничтожения. Человек, виновный в продолжении вашей жизни, понесет за это ответственность и в результате потеряет значительную часть политического влияния».
— Сечавех, — доходит наконец до меня.
«Кайм’эра рекомендовали избавиться от вас после допроса. Сечавех убедил их не делать этого, чтобы удовлетворять свое женоненавистничество под маской эксперимента. Он говорил, что вы не опасны».
— А когда я ударю по Цитадели… — я
«Встанет вопрос о его способности принимать правильные решения. И вопрос о его приоритетах. Сразу же возникнут последствия: политическая деятельность его будет затруднена и он потеряет поддержку высшего класса. Официальное слушание дела человека, стремление которого удовлетворить личные прихоти поставило под угрозу безопасность Холдинга. Изменение во взглядах на удовольствия, которые он практикует. Позже: изменение культурных ценностей, не очень значительные, но, как считает запрограммировавший меня человек, необходимые».
Золотая Цитадель уже была видна за блестящим краем планеты. Мы приближаемся, мы наращиваем скорость, причем быстро.
— Силовое поле остановит нас, — выскочило у меня. Я волнуюсь.
«Мне дали код приближения для стыковки, используемый Домом Сечавеха. После ваших действий следователи подумают, что вы сами обнаружили этот код».
Хаша, это может сработать!
Спутник поднимается все выше и выше над краем планеты. Теперь, когда мы к нему приближаемся, видно, что он имеет форму яйца, узкий конец которого направлен вниз, а в центре находится кольцо для стыковки. Оно не совсем напоминает Цитадель из моих снов, но в общем похоже.
И на этот раз я добьюсь своего.
Корабль ускоряется, меня вдавливает в сиденье. В корабле, подобном этому, имеются лишь минимальные возможности для компенсации. Тем не менее я принимаю боль и радостно приветствую ее, словно знак моей победы. Нет, я не сделаю того, ради чего прилетела сюда… но я нанесу удар по человеку, которого возненавидела больше, чем кого-либо. Это смерть по-браксински.
— А откуда программировавший тебя человек знал, что я выберу этот корабль?
«Эстетические чувства браксинцев и азеанцев очень сильно отличаются, как военные и гражданские. Едва заметные элементы дизайна корабля гарантировали, что вы выберете именно этот корабль, хотя сознательно вы не поймете причин, которые заставили вас сделать такой выбор».
— Я на самом деле недооценила этого незнакомца, — шепчу я.
Цитадель маячит перед глазами, становится все больше и больше. Теперь я могу видеть крошечные корабли вокруг внешнего кольца. Кровь ударила мне в голову, не могу сказать, от чего — то ли от силы поступательного движения, то ли от моего собственного волнения. Передо мной пролетают образы — обрывки прежней жизни, что скоро закончится. И Затар. Я пытаюсь не думать о нем так, по-браксински, от этого кровь моя бежит по венам быстрее, я пытаюсь ограничить себя враждой… но не могу. Очевидно, я так долго прожила среди браксинцев, что заразилась их жуткой культурой. Тем не менее, я не жалею об этих чувствах, ведь именно они помогли мне восстановить память. Счастливое совпадение, что я врезалась в этого браксана, что был частью моей прошлой жизни, и он проявил ко мне интерес, который заставил меня задаться вопросом о сложившейся ситуации…
Совпадение?
Быстрее, чем я смогу заметить, золотой спутник заполняет экран, и вращается так, чтобы Зал оказался напротив моего корабля, когда я ударю. Свечение окружает нас и — проход открыт. Компьютер получил доступ к средоточию власти великих браксинцев. Теперь мы прошли сквозь кольцо, и по спицам,
— Кто тебя запрограммировал? — спрашиваю я. Я знаю, что он ответит.
«Дом Затара».
Столкновение — и темнота.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
«Ничто не раздражает истинного воина так, как политическая необходимость».
— Директор, пришел квезианский советник.
Торжа отодвинула в сторону звездные графики.
— Пожалуйста, пригласите его.
Она коснулась чувствительной к прикосновению поверхности письменного стола и отменила звездные карты, их цветное изображение тут же ушло из воздуха вокруг нее. Несколько мгновений потребовалось, чтобы убрать и другие вещи, с которыми Торжа работала, и вскоре письменный стол наполовину опустел. К тому времени, как появился квезианец, комната выглядела аккуратной и директор приветствовала его стоя.
— Добро пожаловать, советник, — она изобразила подобие квезианского приветственного жеста и указала на подушки, устилавшие пол в дальнем конце комнаты. Наследник Палаты Не-людей, назначенный, но еще не вступивший в должность, склонил змееобразное тело в грациозном приветственном поклоне и издал трель, которая являлясь приветственным криком у его народа. Он понимал азеанский, что было хорошо: сама Торжа довольно плохо изъяснялась на квезианском. Она учила его с того времени, как его назначили на пост Наследника Палаты Не-людей, но это произошло недавно и родной язык советника был ужасающе сложным. Поскольку речевой аппарат квезианцев несовместим с человеческим языком, каждый из них будет говорить на своем языке. Дипломаты всегда могли воспользоваться механическими переводчиками и эти предметы не вызывали у них страшного неудовольствия. Хватало и других раздражителей.
— Тебе удобно? — спросила Торжа.
Одна часть ее кабинета представляла собой переговорную и была снабжена всем необходимым, ее поспешно переоборудовали под нужды квезианца. Он развел блестящие крылья в стороны, показывая тем самым, что его все устраивает, выбрал наиболее удобную место и свернулся на подушке — шея его при этом вытянулась настолько, чтобы золотистая голова оказалась на уровне глаз собеседника. Когда советник устроился, Торжа взяла стул и уселась напротив него, затем коснулась ближайшего пульта управления и вокруг них образовались звуконепроницаемые стены силового поля приятного бежевого оттенка.
— Могу ли я предложить тебе тхррр? — спросила Торжа.
Квезианец расправил крылья.
— Я буду рад, — с достоинством ответил он.
Директор взяла керамическую миску со стола и поставила перед гостем. Ароматное содержимое, называемое Водой Приветствия, быстро наполнило комнату сонмом изысканных запахов.
Советник вдохнул пары и спросил:
— Могу я разделить эту Воду с тобой?
Торжа поднесла миску к лицу и вдохнула сладкий, пряный аромат. Квезианская традиция утверждала, что именно эта комбинация запахов наполнит того, кто вдохнет их, Духом Разума. Хотя запах не произвел на Торжу такого впечатления, как на советника, обмен любезностями — и чашами — был важной частью квезианской дипломатии. Торжа отставила миску в сторону — надеясь, что не забыла какой-нибудь деталь квезианского этикета — приняла человеческое подобие Приветственной Позы и спросила советника: