Рожденный для войны
Шрифт:
– Тогда я опротестую эти выборы, и тебе придется вновь защищаться.
Крисчелл глубоко задумался.
– Выходит, я недооценил твоих Волков?
– Если ты думал, что нас интересует только власть, то да, недооценил. – Ульрик холодно улыбнулся. – Я на десять лет моложе тебя, Элиас Крисчелл, и это означает, что на два выведенных поколения лучше тебя, тем более что кровь Крисчеллов изначально являлась хуже крови Керенских. Я воин, а не политик. Но именно потому, Элиас, что ты забыл, как рассуждает и ведет себя воин, ты и недооценил меня. А сделав так, ты недооценил и всех Волков.
Крисчелл опустил плечи, затем
– Чего ты хочешь? Что я должен уступить? Ведь я знаю, что ты не остановишься. Если я одержу победу на Кольмаре и меня выберут ильХаном, ты снова пришлешь мне вызов, и снова мы будем сражаться. Если я одержу победу во второй раз и объявлю вторжение во Внутреннюю Сферу, ты снова меня вызовешь. И снова, и снова… на каждой планете! Чего же ты хочешь?
– Чего я хочу? – Взгляд Ульрика на мгновение устремился в пространство. – Я хочу положить конец любым попыткам вторжения.
– Это невозможно.
– Я хочу, чтобы перемирие поддерживалось и уважалось.
– И это невозможно.
– Тем не менее. – Ульрик протянул руку и дотронулся до четырех миров в зоне, оккупированной Кланом Нефритовых Соколов. – Я собираюсь нанести по Соколам удар на Кольмаре, Домпэре, Сюдатене и Зотермеере. После того как я нанесу вам поражение там, я двинусь в зону, оккупированную Кланом Нефритовых Соколов. Чтобы удержать свои позиции, Соколам придется сражаться со мной в вашей зоне.
– А я нанесу ответный удар по вашей зоне.
– Прошу. Но только какой толк будет тебе от наших миров, если я уничтожу ваши подразделения?
– Ты говоришь так, словно нам предстоит испытание права!
– Нет, у нас испытание отказа – отказа позволить тебе уничтожить кланы. И если Волки погибнут, спасая остальных, так тому и быть.
Лицо Крисчелла стало краснеть.
– Это безумие, Ульрик. Это самоубийство.
– Самоубийством является возобновление вторжения.
– Ты ошибаешься.
– Нет, Элиас, это ты слеп. – Ульрик указал на Фелана и Наташу. – Вот два лучших командира среди Волков, и оба они пришли к нам из Внутренней Сферы. А почему они лучшие? Потому, что эти люди не только грозные воины, но еще умные и гибкие стратеги, не лишенные здравого смысла и чувств. Планируя победу, они не забывают о последствиях в случае поражения. Для них война – не просто путь к славе и последующему воспроизведению потомства; для них это – путь кланов, и от того, как пройдем мы этот путь, будет зависеть жизнь последующих поколений. Когда Николай Керенский основал кланы, он мечтал о создании воинов самых великих из тех, что знавала история. Принимая эту точку зрения, каждый боец кланов должен стремиться к совершенству и самого себя, и своего оружия. Но, извратившись со временем, наша цель выигрывать войны стала самодовлеющей. Теми же преимуществами, которыми отличался от нас Николай Керенский, владеют и Фелан с Наташей. Они понимают, что цель жизни – жить, а не воевать. Радуясь жизни, они готовы умереть за нее. Вот почему они являются лучшими из воинов. Вот почему армия Ком-Стара смогла победить кланы на Токкайдо и навязать нам перемирие. Вот почему я готов бросить все мои войска и все мои возможности против вас.
– Тебе не победить.
– Тебе тоже.
Вперед выступила Наташа.
– Фелан, будь добр, проводи Хана Элиаса отсюда. Хоть он и плохо торговался, но сделка состоялась. Чтобы остановить его замыслы,
XIX
Меня не столько пугают замыслы наших врагов,
сколько наши собственные ошибки.
Авалон-Сити, Новый Авалон
Федеративное Содружество
14 сентября 3057 г.
Выйдя из лифта, Виктор уставился на неподвижную фигуру под простыней на полу у ног Курайтиса.
– Что произошло?
Курайтис, обойдя судебно-медицинских головидеографов, легко передвигающихся по залитому кровью полу, подошел к принцу. Указав на маленькую комнату для ожидающих, он сказал:
– Не стоило вам приезжать сюда, ваше высочество.
– Я должен был приехать, Курайтис. Ведь кто-то пытался убить Джошуа Марика. – Виктор снял головной убор и чуть не смахнул обломки монитора головизора с кресла. – Можно? Тут уже голографировали?
– Нет еще. И вообще, здесь небезопасно. Вы должны уехать. Голубые глаза Курайтиса зло сверкнули.
– Я уеду, но после того, как вы мне расскажете, что здесь произошло. – Виктор вызывающе посмотрел на главу службы безопасности. – И не упускайте деталей.
– Как пожелаете, мой принц. – Курайтис сцепил пальцы рук за спиной. – Приблизительно десять минут восьмого три человека поднялись сюда на лифте номер два. Вскоре после прибытия навстречу им вышла доброволец Франческа Дженкинс. Мы не знаем, о чем тут шла речь, но, должно быть, она поняла, что это не обычные посетители. Очевидно, ей удалось выхватить у одного из них игольчатый пистолет «маузер-и-грей», и двух других она тоже застрелила. Но у человека, у которого она забрала пистолет, оказался еще один. Он дважды попал в нее, девушка упала и перелетела через эту кушетку. Мисс Дженкинс звала на помощь, когда выхватила пистолет у первого агента, и охранники Джошуа поспешили. Они увидели, как мужчина, лежа у лифта, стреляет. Охранники пристрелили его.
– Никто не добрался до Джошуа?
– Он спокойно спал все это время. Виктор глянул на перевернутую кушетку.
– Что случилось с девушкой?
– Ею сейчас занимаются в отделении срочной хирургии. Одна пуля разворотила ей левое бедро. Другая прошила сердце и оба легких. Если бы убийца стрелял из игольчатого пистолета, она умерла бы. Но и так ее шансы выжить весьма невелики.
Принц громко вздохнул.
– Не жалейте на нее затрат, Курайтис. В чем бы она ни нуждалась, пусть центр сделает все. Вероятно, она спасла Джошуа жизнь.
– Персонал понимает это, ваше высочество. – Курайтис указал в сторону палаты Джошуа. – Тех двух охранников, что застрелили наемного убийцу, сейчас допрашивают, но они сказали, что не уйдут отсюда, пока не отдадут для девушки свою кровь.
– Прекрасная идея. Я сделаю то же самое. Она настоящая героиня, и мы сделаем так, чтобы об этом все узнали.
Голос Курайтиса прозвучал раздраженно:
– И все же ваш офис – более подходящее место для улаживания информационно-организационных проблем.