Рожденный для войны
Шрифт:
В ресторан Михаил приехал чуть раньше гостя, занял личный кабинет и приказал подавать обед на двоих. Расчёт оказался верен, как раз официант принёс первое, когда прибыл гость — мужчина средних лет, высокий, брюнет с будто застывшим красивым смуглым лицом очень правильных классических черт. Одет с иголочки, натуральный лощёный гранд из Испанской империи. Михаил при виде этого человека чуть не подавился. Перед ним была живая легенда Африканского корпуса!
— Здравствуйте, мистер Энрикет. Не удивляйтесь, Руслан Валерьевич не предупреждал о вашем имени, но ваша слава идёт впереди вас.
— Здравствуйте, Михаил Юрьевич. Очень приятно. Тогда вам, думаю, заодно уже известно о некоторых сложностях, которые заставили меня покинуть прошлое место работы?
— Приглашаю вас сначала отобедать как моего гостя. А дела оставить предлагаю на кофе и десерт, чтобы не портить деловыми разговорами желудок.
— С удовольствием.
Обед прошёл в приятной и лёгкой атмосфере. Гость похвалил искусство повара, попутно обсудил с хозяином, как готовят некоторые схожие блюда в иных странах. Конечно, к потенциальному нанимателю гость приглядывался, но ощущалось, что он уже настроен скорее положительно.
Для Михаила вопрос не стоял вообще. В прошлой версии событий альтер-эго встретился с этим человеком буквально ненадолго, после чего Энрикет пропал в глубине континента, подписавшись на довольно самоубийственную миссию. Сейчас Михаил знал, почему: своей жадностью Ясир тогда подставил не только Ругимова, но и своего начальника охраны. Энрикет имел репутацию кристально честного по отношению к нанимателю человека — пока наниматель не предаёт его. Ходили легенды, как Энрикет со своими парнями совершал невозможное, спасая шкуру нанимателя, и как жестоко отомстил в тех случаях, когда его «кинули». Мстительный Карим-бей не поверил, что Ясир на самом деле провернул аферу, не предупредив Энрикета. Вот наёмник, устав прятаться, и рискнул поучаствовать в предприятии, которым мог попробовать выкупить себе спокойствие. Тогда сгинул, а сейчас…
Официант принёс кофе и десерт, затем оставил хозяина и его гостя, плотно затворив за собой дверь. Михаил сразу же сказал:
— Ну а теперь, уважаемый мистер Энрикет, предлагаю переходить к делам.
— С удовольствием. И раз вы в курсе моих затруднений, думаю, обойдёмся без предисловий. Я готов предложить службу и контракт на три года в обмен на защиту.
— Больше, мистер Энрикет. Я хочу вам предложить больше. Если позволите сначала небольшую раскладку…
Михаил — слишком небольшая песчинка в масштабах мира, чтобы ход событий резко поменялся сразу. Так что несмотря на гибель Леонида Воронцова, остальные события ближайших месяцев по идее должны течь в прежнем русле. Попробовать сыграть на этом?
— Да, конечно. Я наслышан от вас от мистера Ругимова, потому он и посоветовал обратиться к вам.
— Здесь защищённое место, и говорить мы можем достаточно свободно. Вы наверняка знаете, что раньше моя фамилия была Столешников. И я имел частично доступ к информации клановой разведки. Я был внуком главы и племянником наследника клана. Кое-какую информацию я ещё смог получить и после разгрома нашего клана.
— Да, — Энрикет мгновенно перестал напоминать лощёного дворянина-рантье, теперь он скорее напоминал собаку-волкодава. — С интересом вас выслушаю.
— Карим-бей очень зол. И хочет вашей головы. Потому Африка и Австралия для вас опасны. Дотянуться до вас в Бирме, Китайской империи, Ширавиджайе или Земле Ямато чуть сложнее, но там любой европеец на виду.
— Добавьте, что чужаков там высокомерно не любят, — поморщился Энрикет, — и особо мешать агентуре Карим-бея свернуть мне шею не станут. Испания и её американские колонии тоже для меня закрыты. Ошибка молодости, о которой я уже не раз пожалел.
— Пруссия и Британская империя тоже отпадают. Они слишком слабы, если Карим-бей решит, что ваша голова ему дороже дипломатического протеста. А теперь то, чего пока нет в открытом доступе, так скажем. Встреча Карим-бея и Юсупова в Каире закончилась хуже чем ничем. Если для СМИ сплошные совместные улыбки и декларации, за закрытыми дверями была самая натуральная свара, и обе стороны разъехались крайне недовольные друг другом. Зато буквально через пять дней Карим-бей встречался с маршалом Леже, и вот там чуть ли не взасос целовали друг друга.
— Печально, — криво улыбнулся Энрикет. — Значит, я правильно последовал совету Руслана Валерьевича и поехал в Россию.
— Более того, здесь вам лучше и оставаться на ближайшие лет пять-десять. А отсюда у меня к вам предложение. Я знаю вашу репутацию. Думаю, вы ещё до нашего разговора навели справки обо мне.
— Совершенно верно. И надо признать, Воронцовых вы уничтожили достойно восхищения, коллега. Я выяснил состав их отряда, кое с кем даже, оказывается, раньше пересекался. О моральных качествах не буду, но профессионалы были хорошие. Однако вы, имея под рукой всего двух неоперившихся девчонок, не просто их вывели из строя, а закопали. Достойно, коллега.
Услышать от такого человека «коллега» было признанием, потому Михаил смущённо порозовел и искренне поблагодарил, пусть его смущение явно Энрикета позабавило.
— Честность за честность, господин Энрикет. Вам нужно спрятаться, серьёзно и надолго. Мне нужен человек вроде вас, про кого я точно знаю, что для него честное слово не пустой звук. А отсюда я хотел бы предложить вам не просто службу. Несмотря на ваши разногласия с Испанской монархией, вы остаётесь испанским грандом, титула вас никто не лишал. Я предлагаю вам прямой вассалитет рода Тёмниковых с правом через три года войти в состав рода на правах младшей ветви. И неофициально — сразу место начальника внутренней безопасности рода, а в перспективе — место Старшей тени. И чтобы между нами не было недосказанности. Интерес Руслана Валерьевича Ругимова — по итогам нашей работы личное дворянство и вассалитет моего рода, который защитит его от поглощения.
Энрикет молчал долго. Наконец, сказал:
— Такими предложениями не разбрасываются, причём обе стороны. Формально положено в таких случаях думать, но вы правы. Устал я от суеты. Когда тебе за пятьдесят уже, пора искать постоянное место. Да и сыновей хорошо бы пристроить, чтобы за отцом не пошли как перекати-поле жить. Да, про мою семью мало кто знает, но тем не менее… А ваше предложение, — Энрикет грустно улыбнулся, — даже если через три года мы с вами не сойдёмся, даст хотя бы моим сыновьям шанс не сгинуть от мстительности Карим-бея. Я принимаю оба ваших предложения. Готов прибыть в Геральдическую палату прямо сейчас.
— Тогда не будем откладывать. И если кто-то из ваших людей захочет перейти на новое место службы — вам полный карт-бланш. Сейчас у нас есть отряд из российских ветеранов, но их мало, и они целиком сосредоточены на охране поместья.
— Дмитрий Кузьмич Харитонов, — неожиданно улыбнулся Энрикет. — Знаете, вы везучий человек, Михаил Юрьевич, случайно пригласить именно этого человека в свою охрану. Лет пять назад мы с ним пересекались в Африке. Тогда он тоже охранял, я должен был кое-что взорвать. Но Дмитрий Кузьмич убедительно мне продемонстрировал, что я потеряю кучу людей, он потеряет не меньше, однако задачу я не выполню. Оценив профессионализм друг друга, мы расстались вполне душевно и без стрельбы вообще. Надо же, какие петли судьба выписывает: теперь мы на одной стороне. Мы с ним сойдёмся. Тогда предлагаю следующее. После Геральдической палаты вы представите меня Дмитрию Кузьмичу, мы с ним обсудим текущую потребность в специалистах. А дальше я перевожу семью в Россию и пройдусь как по своим ребятам, так и по тем, кого стоит попробовать переманить.