Рожденный для войны
Шрифт:
— Сволочи, расчётливые ублюдки, — не сдержался Михаил.
А он-то до конца не верил своему альтер-эго, что Воронцовы с самого начала тщательно нацелились на бойню. Про тех, кто жил одиночными семьями в разных городах страны понятно — заранее подготовленные киллеры выбили их сразу. Хорошо, московскую резиденцию уничтожили каким-то хитрым ударом, к примеру, отыскали некое древнее оружие альвов. Но минимум половина клана была в поместьях, а там своя до зубов вооружённая охрана, готовая ко всему. Два с половиной часа, всего два с половиной часа от начала атаки и до момента, когда Михаил — последний мужчина семьи.
— Мамочки, — прошептала Аня.
Зарыдать или сорваться в истерику ей не дал Михаил, легонько хлопнув по щекам и с силой встряхнув за плечи.
— Тихо. Все истерики — потом. Я получил приказ пробиваться к городу, там нас должны встретить верные люди, и отступаем к Ярославскому поместью. Быстро, одеваетесь. Никаких платьев, всем охотничьи костюмы или если нет — для конной езды. Маша, ты собираешь мелких. Аня, мы с тобой к конюшне. Готовим лошадей. Мелкие ездить не умеют, к себе в седло возьмём.
— Там машина внизу… — Аня смутилась и с чего-то покраснела. — Я… я у отца ключи стащила, и мы все на ней приехали. Он бы нас не пустил и про такси бы ему доложили. Потому я у него ключи и стащила.
«Всё с вами понятно», — несмотря на серьёзность ситуации, Михаил с трудом удержался от смеха. Узнав от Жени про домик и что там никого из взрослых стараниями Миши-два не будет, девчонки решили и себе устроить праздник. Мелким сейчас двенадцать и тринадцать лет — без присмотра родителей всю ночь смотреть мультики, есть тут уже и такой чисто детский канал в эфире. Ну а кузины, судя по всему, пили вино и сплетничали про мальчиков. «По-взрослому», так сказать, обсудить Машину проблему. То, что кузине нравится одноклассник Михаила, но она не знает, как к нему подступиться, и страдает по этому поводу, знали все в поместье. Пусть даже вежливо делали вид, что не в курсе. Остальное дело техники и полного отсутствия у Ани тормозов на фоне привычки к безнаказанности. Серьёзными проступками, за которые реально от отца могло влететь, Аня никогда не маралась, а от всего остального любящий влиятельный папочка без труда отмажет.
— Тогда Аня со мной к машине, проверяем и выгоняем на улицу. Маша, ты пока собираешь девчонок.
Всё-таки боярское происхождение давало о себе знать, как и жизнь посреди интриг, готовность к покушению в любой момент. Было заметно, что девушкам страшно — и вообще, и как там их родные. Но воспитание и воля уже загоняют тревогу поглубже. Рыдать и истерить они будут, но потом. Когда всё закончится и станет безопасно.
— Боярич, вы собрались куда? — неожиданно раздался голос Пахома, показавшегося на пороге комнаты. — И даже без завтрака?
Дальше всё случилось одновременно. Пахом сделал было шаг через порог и протянул руку захлопнуть дверь, которая открывалась внутрь комнаты. Михаил, которому сразу не понравились излишне медовые ноты в голосе Пахома, схватил валявшуюся на полу бутылку и треснул мужика по башке. И только потом девушки взвизгнули. Хотя Аня при этом машинально сформировала на правой кисти парализующее плетение, готовясь бросить в Пахома. Маша чуть задержалась, но и она чары успела сформировать. Михаил себя мысленно отругал: забыл про магию, действовал по привычке ума с прошлой жизни, а не на рефлексах здешнего тела. Это в следующий раз может дорого обойтись.
— Аня, бегом к машине, заводи. Маша, одеваешь мелких, и тоже к машине. А я пока, — Михаил ощерился, — поговорю с Пахомом. Узнаю, кому он нас продал, и как быстро ждать незваных гостей.
Девушки ушли и смущать было некого, вдобавок рисковать пока незнакомыми ему местно-чародейскими сюрпризами Михаил не собирался. Потому, перед тем как привязать Пахома к кровати, срезал с того всю одежду догола. Зашитый в трусы и обнаружился первый сюрприз. Амулет-зеркало, отражающий на чародея его же собственное заклинание. Сильное не выдержит, но простые чары вроде паралича с гарантией. Вот теперь можно не сомневаться, что Пахом связан с Воронцовыми. Обе кузины же только что отлично продемонстрировали ту самую стандартную реакцию, которую просто обязан был проявить пацан-школьник. Напали на тебя — глуши противника и вызывай полицию, службу охраны рода или что там тебе по статусу.
Возможно, у Пахома было чего-то ещё, спрятанное в теле, применять всякие чары огня и прочую магию вроде для допроса Михаил не рискнул. Да и с магией в этом теле ещё не освоился. Зато в комнате девушек стоял точно такой же столик со всякими почтовыми принадлежностями. Там был и стальной ножик для разрезания бумаги — Михаил без труда разогрел кромку лезвия до красного каления. Имелся и сургуч, который можно было положить в пиалу для конфет и расплавить до кипящего состояния.
Пахом как раз очнулся, но делал вид, что ещё без сознания, одновременно пытаясь развязаться. Михаил нехорошо прищурился и вылил немного сургуча на живот.
— А-а-а!
— Голос прорезался. Как думаешь, с чего мне начать? Отрезать тебе помаленьку пальцы? — Михаил помахал красным лезвием. — Сразу и прижигание. Ещё тут у девушек замечательная косметичка. Там есть щипчики, ими очень удобно драть ногти.
— А-а-а, пусти, пусти, боярич.
— Когда ты ждёшь Воронцовых?
— Не виноватый я, не предавал я! Не надо, ты же не будешь…
— Не понял. Я. Задал. Вопрос.
И одним движением загнал раскалённый нож Пахому в сустав руки. Противно завоняло горелым мясом, Пахом завизжал, но сознания не потерял.
— Зря орёшь, в этом доме отличная звукоизоляция.
— Не знаю, не знаю я. Я только сказывать должен, кто и когда приезжает. Я ничего такого…
— Врёшь.
На грудь и на паховую область допрашиваемого полился раскалённый сургуч. Дальше Михаилу пришлось обливать Пахома водой.
— Времени у меня мало, потому шутки заканчиваем. То, что сейчас было — это цветочки. Или я перехожу к ягодкам — или ты мне всё рассказываешь. Учти, добивать не буду. Останешься калекой и евнухом.
На этом Пахом сломался. И обещание оставить калекой, и абсолютное равнодушие боярича, который готовился пытать с безразличием непонятно откуда взявшегося опыта… Выяснилось, что хотя платили управляющему щедро, последнее время денег стало не хватать. Появилась зазноба, требовавшая не только внимания, но и красивых подарков. Отказаться от столь шикарной девицы Пахом не смог, стал промышлять браконьерством в угодьях Столешниковых. На этом его и поймали Воронцовы: или Пахом за деньги информирует обо всём происходящем, или его с потрохами сдадут хозяевам и полиции.
— Когда должны приехать от Воронцовых?
— Не знаю, не знаю, боярич. Не надо, я всё скажу. Я утром сегодня сообщил, мне и сказали вас задержать. Ну я только дверь хотел закрыть, а ты, боярич меня и схватил. Не надо, я человек маленький, я просто говорил, — и плаксиво залепетал: — Отпусти, боярич, Христом прошу. Не поднимал я руки против тебя, не нарушал клятвы. Я только говорил, за слово нельзя убивать…
— Миша, у нас проблема! — в комнату ворвалась Аня. — Кто-то пробил бак у машины, бензин вытек. И лошадей прогнали, конюшня пуста.