Рожденный дважды
Шрифт:
– Что ж, похоже, ничего иного, как только приложить все усилия, чтобы ребенок выжил, – произнес он с нерешительным видом. – Идет?
Она кивнула, закусив губу, полная страха за ребенка.
– Я зайду к вам попозже, – сказал доктор. – Я буду наблюдать вас. Если понадобится, всю ночь. – Он махнул ей рукой и вышел из палаты.
В нем было нечто такое, что почти вселило в Кэрол уверенность – они сумеют справиться.
3
– Теперь мне все становится ясно, – сказал мистер Вейер, поднимая
– Вам повезло, – желчно заметил Мартин. – Нам было все ясно уже много недель назад.
– Спокойно, Мартин, – остановил его брат Роберт. – Побольше терпимости. Помните: вера – это дар.
– Неужели вам действительно все было так уж ясно? – спросил мистер Вейер Мартина. Теперь на его губах уже не играла насмешливая улыбка. Он выглядел по-настоящему мрачным.
– Разумеется. Антихрист грядет, и...
– А нельзя ли хотя бы на время обойтись без иудейско-христианской мифологии? Она только вводит в заблуждение.
– Мифологии?
– воскликнул Мартин, выпрямляясь. Он кипел от возмущения. – Вы говорите о слове Господнем!
– Давайте пользоваться нейтральным термином, ладно? Я не могу принимать всерьез наш спор, если мы будем говорить об Антихристе. Как звучит для вас слово «Враг»?
– Совершенно никак!
– Успокойтесь, Мартин, – вмешалась Грейс. – Оно звучит для меня совсем нейтральным. Оно никого не задевает.
Грейс чувствовала: Мартин не меньше ее жаждет услышать, что скажет мистер Вейер, но не хочет в этом признаться.
Молодой человек посмотрел на брата Роберта, тот кивнул ему и не совсем уверенно проговорил:
– Все в порядке, Мартин.
Тот повернулся к мистеру Вейеру:
– О'кей! Но запомните, что...
– Хорошо, хорошо, – согласился мистер Вейер. – А теперь расскажите мне, когда каждый из вас впервые почувствовал признаки Врага?
– Я точно не знаю, – ответил брат Роберт. – Вначале это было слишком неясное ощущение. Пожалуй, в первые дни февраля.
Мартин энергично закивал.
– Точно.
– А когда на ваших собраниях заговорили на незнакомых языках?
– О, это происходит с того времени, когда мы впервые начали собираться в прошлом году. Это обычное явление для общин пятидесятников.
– Я имею в виду тот особый язык, на котором говорила Грейс, когда обратилась ко мне на собрании.
От этого воспоминания Грейс бросило в дрожь.
– Тот, который вы назвали «языком древних»? – спросила она.
Он кивнул, но продолжал неотрывно смотреть на Мартина.
– Да. А когда вы впервые услышали это?
– Могу вам сказать. Это произошло незадолго до того, как прибыл брат Роберт. Я запомнил, потому что это было страшно необычно. Все, кто в тот вечер впали в транс, говорили на одном и том же языке. Это было в третье воскресенье до Великого поста – 11 февраля.
– Интересно, – произнес мистер Вейер. – В тот вечер разбился самолет доктора Хэнли.
– Вы полагаете, тут есть связь? – спросила Грейс.
– Вам стоит задуматься, – ответил мистер Вейер. – Похоже, это событие вызвало к жизни все последующие. Конечно, и другое событие могло предшествовать катастрофе.
– Какое? – одновременно спросили Грейс, брат Роберт и Мартин.
– Зачатие ребенка Стивенсов.
Грейс помертвела от ужаса. Эти слова пробудили в ее уме страшную догадку. Она еще не приняла окончательной формы, но неуклонно росла в сознании Грейс.
– Почему это?
– Проследите последовательность событий. Смерть Хэнли сделала Джеймса Стивенса богатым человеком. Смерть Джеймса Стивенса превращает его жену в богатую женщину и гарантирует, что их ребенок будет расти в атмосфере всесилия денег. И только мать отделяет его от распоряжения миллионами Хэнли. Не кажется ли это очень уж удачным развитием событий?
– Ребенок, – прошептал брат Роберт, – конечно! Ребенок – это Антихрист. – Его глаза заблестели от этого открытия. – Теперь это совершенно очевидно! Сатана использовал лишенное души тело Стивенса в качестве канала, через который он может вторгнуться в земную сферу, попав в женщину и воплотившись в человека. Воплощенное зло!
– Вы частично правы, – со вздохом произнес мистер Вейер. – Но Враг находился в «земной сфере», как вы выразились, значительно дольше месяца.
– Откуда вам так много известно? – недоверчиво поинтересовался Мартин.
Право же,подумала Грейс, он ведет себя совсем по-детски.
–Вы не поймете. Не захотитепонять. Давайте на этом остановимся, ладно?
– Скажите мне, пожалуйста, – обратился к нему брат Роберт, – когда, по-вашему, Враг проник в тело клона?
– Думаю, что в мае 1941 года. Вскоре после того как был зачат Джеймс Стивенс. В конце концов, возможно, наличие души играет какую-то роль. Весьма вероятно, что Джеймс Стивенс, будучи клоном, не имел души. Тогда Враг, вероятно, посчитал, что нашел для себя совершенного носителя. Но вместо этого оно оказался в ловушке... И оставался в теле Джеймса Стивенса бессильным, бездействующим, кипящим от ярости больше четверти века. До тех пор...
– ...пока Кэрол не зачала ребенка Джима! – вырвалось у Грейс.
– Совершенно верно. Какими бы силами ни обладал Враг, они оставались взаперти, пока он жил в Джеймсе. Он оставался жизнеспособным, но... так сказать, изолированным от мира. Личинкой, заключенной в живую куколку. Но когда Джеймс стал отцом ребенка, Враг освободился от него и стал, как выразился бы Мартин, «плотью».
– Вы считаете, что он перешел к ребенку Кэрол? – спросила Грейс. Эта мысль ужаснула ее.
– Нет, – ответил мистер Вейер, медленно покачав головой. – Он и естьребенок. С момента зачатия его силы стали расти. Вот то нехорошее,существование которого в мире вы почувствовали в прошлом месяце или что-то около того. Это Враг, созревающий внутри Кэрол Стивенс, набирающий силу каждый день.