Рожденный дважды
Шрифт:
– А мне ясно одно, – заявил Мартин, – ребенок не должен родиться!
– Кэрол – моя племянница, – вмешалась Грейс, чувствуя потребность встать на защиту Кэрол. – Подумайте, что произошло с Джимом! Я не допущу, чтобы она пострадала!
– Конечно, – поддержал ее брат Роберт, зло посмотрев на Мартина. – Молодая женщина ни в чем не виновата. Причинить ей вред – значит опуститься до уровня Духа зла, которому мы намерены противостоять.
– Тогда что же нам делать? – в отчаянии вскричал Мартин.
Грейс не нашлась, что ответить. Мистер
Брат Роберт обратился к Грейс:
– Признаем ли мы, что Антихрист вселился в вашу племянницу?
Грейс отвернулась. Все в ней восставало против этого утверждения, но оно объясняло так много! Прежде всего, ее собственную реакцию в ту ночь, месяц назад, когда Кэрол и Джим навестили ее. Кэрол, вероятно, уже тогда была беременна, и Грейс ощутила присутствие Духа зла в ней. И в тот же вечер, только позже, она бессознательно осквернила святой гимн богохульством.
Она молча кивнула. Кивнул также Мартин. Лишь мистер Вейер остался неподвижен.
Монах снова заговорил, голос его звучал мягко.
– Тогда все мы должны согласиться с тем, что не можем допустить рождения этого ребенка.
– Кэрол невиновна! – воскликнула Грейс. – Вы не должны причинить ей вред.
– Я не имею такого желания. Я даже запрещаю это делать. Значит, мы должны найти способ нанести удар по этому исчадию ада, не причиняя вреда женщине, вынашивающей его. Нам нужно найти способ вызвать выкидыш или убедить ее... – он возвел очи к небу, – никогда не думал, что буду говорить такое, сделать аборт.
Грейс бросило в холод, потом в жар. То было святое пламя обновленной веры, которое вспыхнуло, когда ее озарила ослепительным, словно алмаз, светом спасительная мысль, таившаяся до сих пор в глубине ее сознания, как искра под пеплом. Грейс показалось, что она воспарила в экстазе, дивясь славе Господней и неисповедимости путей Его.
– Славься! – закричала она.
– Что случилось? – спросил Мартин, Отпрянув от нее в испуге.
– Я знаю, кто станет тем Избранным, который нанесет смертельный удар Антихристу!
Грейс плавно, словно паря в воздухе, повернулась и скользнула в свою спальню.
Это была та счастливая возможность, о которой она молилась все прошедшие годы. Одним деянием она сумеет ответить за все грехи, совершенные ею в молодости. Смерть одного живого существа очистит ее душу от смертей множества других, пятном лежащих на ней.
Благоговея перед совершенством этой пропорции, Грейс выдвинула нижний ящик шкафа и пошарила там рукой. Она нащупала пыльный кожаный футляр, который положила туда много лет назад, и достала его. По ширине и высоте он был с коробку от сигар, но в два раза длиннее.
То были орудия ее спасения.
Не замечая пыли на футляре, Грейс прижала его к груди и задумалась, глядя в зеркало.
Она начала работать в середине тридцатых годов, когда ей еще не было и двадцати. Через несколько лет все попавшие в беду молодые девушки стали называть ее Несравненной Грейс, ибо она была квалифицированной медицинской сестрой, внимательной к своим клиенткам и искусной, знавшей, как избежать инфекций после окончания ее операции. Однако со временем она осознала всю греховность своего занятия и навсегда отказалось от него.
Теперь оставалось только гадать: не Господней ли волею уготована была ей роль Несравненной Грейс?
Сияющая, она вернулась в гостиную и объявила брату Роберту, Мартину и мистеру Вейеру:
– Я – Избранная.
– Избранная для чего? – спросил Мартин.
– Избранная остановить Антихриста.
Глава 21
Суббота, 16 марта
–Мне отвратительно подобное намерение! – воскликнул брат Роберт, взволнованно расхаживая по гостиной Мартина. За окнами уже опустилась ночь. Как всегда босой, он не замечал, что ноги его стынут на деревянном полу. – Об этом не может быть и речи. Я не могу дать своего согласия.
– Но, брат Роберт... – начал Мартин.
Монах оборвал его:
– Аборт – это грех! Господь не желает, чтобы мы грешили! Даже подумать о таком деянии уже богохульство!
Сама идея похитить бедную молодую женщину, насильственно лишить ее сознания с помощью наркоза и вторгнуться в ее интимные органы, чтобы вырвать того, кто покоится в ее чреве, независимо от его природы... Это было абсолютно чуждо всему, чему он посвятил свою жизнь, всему, что составляло его душевный мир. Он содрогался от отвращения при одной лишь мысли об участии в подобном насилии.
– Тогда почему я была призвана присоединиться к Избранным?
Брат Роберт перестал ходить и посмотрел на задавшую этот вопрос Грейс Невинс. Она тихо сидела на стуле в углу, сложа руки на коленях. С момента их первой встречи он почувствовал, как велики душевные терзания этой женщины, и вчера узнал, что гложет ее. Сейчас казалось, будто она обрела избавление от мук, в душе у нее царит мир, о чем говорили ее глаза.
– Я не знаю, – сказал ей брат Роберт. – Но не могу и представить себе, что вы присланы к нам, чтобы совершить грех... вовлечь всех нас в совершение греха аборта.
– Но ведь это наверняка исключительный случай, – убеждал его Мартин. – Аборт – это лишение человека жизни, что недопустимо. Но здесь речь идет не о человеческой жизни. Мы говорим об Антихристе, о самом Сатане. Уничтожена будет не человеческая жизнь, а угроза христианскому спасению всех людей на земле, чему Сатана вознамерился помешать. Уничтожить Сатану – не грех, это свершение воли Господней!
Его доводы звучали убедительно, но брат Роберт считал их слишком очевидными и поспешными. Он чувствовал: что-то здесь не так. В соблазне принять их был какой-то скрытый смысл, который он не мог распознать. И это приводило его в смятение. Не испытание ли это его веры? Еще одно испытание?