Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357
Шрифт:
Затем Пипот должен был отправиться в Ланкашир, найти транспортные средства для перевозки партии луков, стрел и тетив, собранной в этом графстве, и также доставить их в Плимут, а Джон де Палингтон должен был получить такие же грузы в Лондоне и отправить их в тот же порт.
Кроме верховых лошадей конных лучников, на тех же кораблях было решено отправить в Гасконь и других лошадей. Некий Роджер Рагас приобрел для принца вьючных лошадей, и теперь они ждали погрузки на корабли, а управляющий налогами Корнуолла должен был набрать в Корнуолле и Девоне тридцать самых сильных ломовых лошадей, каких сможет найти, и по конюху для каждой лошади. Кроме того, лошади были присланы из Англии и для графов, сопровождавших принца.
И наконец, в Гаскони было необходимо продовольствие. Когда армия находилась на вражеской территории, она всегда забирала не платя столько продовольствия, сколько ей было удобно, но и принц, и графы получали также продовольствие из Англии. По меньшей мере в одном
Графам для перевозки их лошадей и продовольствия было предоставлено два корабля, и были отданы приказы набирать в Плимуте корабли для каравана сэра Ричарда Стаффорда. Подготовительные работы завершились распоряжениями о поставке перегородок. На этот раз она была поручена шерифу Девона: он получил указание доставить 400 перегородок в Плимут к Пасхе.
Но в 1356 году, так же как в 1355 году и как вообще часто случалось в Средние века, разработанный план выполнялся с отставанием по времени. В войне против Франции задействовались люди, оружие, лошади, корабли и в некоторых случаях продовольствие. К отсутствию надежных данных о количестве и местонахождении людских и материальных ресурсов и к невозможности для составителя плана перемещать корабли без помощи природы снова прибавились конкурирующие потребности других военных предприятий. В течение весны и лета было заказано огромное количество луков и стрел – но для короля; было набрано много солдат в Англии и Уэльсе – но для короля и герцога Ланкастерского, были реквизированы корабли – но для герцога Ланкастерского. Поэтому подкреплениям и продовольствию, которые были нужны в Гаскони, пришлось ждать своей очереди.
Стаффорд и его люди покинули Плимут не в апреле, как предполагалось сначала, а примерно в начале июня. К 19 июня они были в Бордо. Насколько известно, больше из Англии никаких подкреплений в Гасконь для экспедиции принца не посылали.
Однако позже еще несколько раз были заказаны грузы – в июле стрелы и колчаны, а в сентябре рыба.
В промежутке между двумя большими рейдами папа ни на минуту не прекращал своих стараний добиться мира между Францией и Англией. Он послал к обоим королям нунциев специально для создания дружеских отношений; аристократы и прелаты получили указания помогать этим посланникам. Папским чиновникам было приказано попытаться встретиться с военачальниками, чтобы не допустить большого сражения. Письма с настойчивой просьбой о заключении мира были посланы не только обоим королям, принцу Уэльскому и Жану д’Арманьяку, но также многим знатным дворянам и главным приближенным принца, которых папа просил использовать их влияние для достижения этой цели. Папа римский обратился непосредственно к принцу с просьбой не вторгаться на французскую территорию, к Жану д’Арманьяку – с настойчивой просьбой оставаться за пределами английской территории, а к императору Священной Римской империи – с просьбой, чтобы тот постарался устроить встречу королей Эдуарда III и Иоанна II. Папа продолжал заявлять, что он – посредник и не является ничьим сторонником; и действительно, каковы бы ни были его побуждения или симпатии, внешне он в своей политике был беспристрастен. Обеим сторонам он в равной мере настойчиво напоминал о преимуществах мира; от обеих сторон требовал исправления несправедливостей, совершенных за время войны. Однако его посредничество было заранее обречено на провал. Король Эдуард III считал, что он не получит ничего, если король Иоанн II не сложит с себя корону. (Таким образом, Англия желала полного подчинения Франции путем занятия Эдуардом III французского трона. – Ред.) А Иоанн II в сентябре 1356 года считал, что добился нескольких крупных успехов.
Иоанн II не повел свои войска на юг, чтобы защитить Лангедок от набега Черного принца. Он чувствовал, что в конфликте с Англией главной опасностью для Франции была угроза с севера. Действия Дерби в 1345 – 1346 годах причинили большой ущерб, но они по своему масштабу были гораздо меньше, чем поход короля Эдуарда III из Нормандии (через Шербур и Кан) и далее через долину Сены и Креси до Кале. Принц в 1355 году разорял юг Франции, а король Эдуард III был намерен вторгнуться во Францию, и, ожидая его на севере страны, Иоанн II предполагал сразиться с ним здесь. Чем бы ни объяснялись странные ноябрьские события в Пикардии, Эдуард тогда ушел из Франции без боя. Для Иоанна II такой исход был не победой, но все же успехом: он встретил опасность лицом к лицу и отразил ее.
Следующая опасность возникла внутри Франции, в самой королевской семье. Карл Злой, талантливый, предприимчивый, но неверный зять короля, владевший огромными землями в Нормандии, снова изменил ему. Карл сам был потомком французских королей и имел не меньше прав на французский престол, чем Эдуард III, зимой 1355/56 года он готовил тайный заговор, и его сообщником был сам дофин. Они собирались захватить короля Иоанна II в плен, низложить его и заточить в тюрьму, а Карла сделать королем. Уже немало лет Иоанн II позволял Карлу гораздо больше, чем благоразумный король позволил бы такому непокорному подданному. Но на этот раз король поступил решительно. Ночью 5 апреля 1356 года он неожиданно явился на праздник, который дофин и несколько знатных нормандских дворян устроили в честь Карла в Руане, арестовал и заточил Карла в тюрьму, казнил четверых из нормандцев и вскоре с удовольствием узнал, что королевский суд приговорил Годфруа де Аркура, одного из вождей нормандского дворянства и сторонника англичан, к пожизненному изгнанию из Франции и конфискации имущества. Это тоже было успехом для Иоанна II: его самый опасный враг вместе с некоторыми своими союзниками был убран со сцены.
Но это было сделано слишком поздно: при всей ничтожности Карла многие французские дворяне сочувствовали ему, и эти симпатии к Карлу по силе были почти равны их нелюбви к Иоанну II. Кроме того, брат Карла Филипп Наваррский сразу же объявил войну Иоанну II и, как и можно было предположить, обратился за помощью к Эдуарду III. Обстоятельства опять складывались в привычную картину: недовольные подданные Франции с ее окраин создавали предпосылки для вторжения армий Англии. Генрих, герцог Ланкастерский, который незадолго до этого был назначен представителем короля Эдуарда в Бретани, теперь получил распоряжение сотрудничать в Нормандии с друзьями Филиппа. Он и его английская армия 18 июня высадились в районе мыса Аг (полуостров Котантен, к западу от Шербура) и направились к югу; шли они так, как обычно двигалась армия во время рейда, и были уже возле Верней-сюр-Авр, когда к ним приблизилась вышедшая навстречу армия короля Иоанна II. Ланкастер отступил. Что бы ни было причиной его внезапного отхода на полуостров Котантен – страх, желание сохранить свою добычу или надежда заманить Иоанна II в ловушку, в леса, – какое-то время это можно было считать третьим успешным ударом французского короля.
Иоанн II проявил не меньшую решимость, чем его противники, но не имел качеств, необходимых для выполнения тяжелых обязанностей короля Франции в середине XIV века. В это время ему было около тридцати семи лет, а королем он был с 1350 года. Он долго учился вести войну и управлять страной, но плохо усвоил уроки. В 1340 году он командовал французами в военных действиях против англичан в Геннегау (Эно) и в 1341 году во время войны против Жана де Монфора в Бретани, а в 1344 году был послан в Лангедок как представитель короля. Храбрый, истинный рыцарь по своим взглядам на жизнь, Иоанн II не имел способностей полководца. Этот король любил праздники, турниры, роскошные наряды, изящную золотую и серебряную посуду и для удовлетворения этих прихотей превышал свои права. Как и Эдуард III, он был вынужден пополнять казну с помощью финансовых уловок, но Эдуард мог брать у флорентийских банкиров займы, обеспеченные доходами от монополии на торговлю шерстью, а Иоанн II прибегал к конфискациям, произвольно облагал своих подданных налогами и уменьшал стоимость денег.
Иоанн II, как и Эдуард III, основал новый рыцарский орден – орден Звезды. Знаки различия и снаряжение членов этого ордена впечатляли своим великолепием, их встречи отмечались большими празднествами, а их занятия, несомненно, развивали в них рыцарскую отвагу. Но орден мало делал для усиления военной мощи Франции. Может быть, он даже ослабил Францию, потому что от рыцаря ожидали в первую очередь личных, а не коллективных подвигов. Согласно правилам рыцарства, главной частью армии была тяжелая кавалерия. Рыцари стали видеть в войне игру для воинов благородного происхождения, а не смертельную схватку. О короле Иоанне II было сказано: «Война для него была всего лишь большим турниром». Если бы он был прав, французские рыцари могли бы навечно прославить французское оружие. Они сражались в 1346 году при Креси и вскоре должны были сразиться при Пуатье с английскими армиями, меньшими по численности, но более сплоченными, где больше была роль лучников, а на сражение смотрели как на бой за собственную жизнь.
По цивилизованности, уровню жизни и количеству населения Франция была на первом месте среди государств Европы. Поэтому теоретически она могла выставить самую большую армию. Но в политике и организации вооруженных сил ее прогресс был меньше. Национальное самосознание росло, но медленно. Аппарат управления был и хуже развит, и менее эффективен, чем в Англии.
Полномочия короля как главы исполнительной власти были довольно ограниченными, и от него все еще ожидали, что он будет оплачивать работу правительства из доходов с королевского домена. У него не было ни эффективного аппарата руководства армией, ни финансовых ресурсов, чтобы содержать такой аппарат. Поэтому, когда началась война, он был вынужден требовать с подданных налоги, поскольку в то время во Франции так же, как в Англии, большинство солдат служили за плату. Но, несмотря на большую находчивость власти при выжимании денег из подданных и разнообразие способов, которыми она это делала, налоги были крайне непопулярны. Поэтому власть девальвировала свою денежную единицу, и это на какое-то время позволяло королю уплачивать долги и платить деньги войскам. В стране была введена воинская повинность, но тем, кто не мог или не желал служить, было разрешено купить себе освобождение от службы. Полученные таким образом деньги тоже могли быть использованы для платы наемным войскам.