Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357

Хьюит Герберт

В солдатах для этих наемных войск в тогдашней Франции не было недостатка. Военная жизнь была привлекательна сама по себе, к тому же время было благоприятное для военных. Войны случались часто. Были крестовые походы в Испании, в Пруссии, на Родосе. Споры между семьями из-за наследства или из-за менее достойных причин приводили к малым войнам между ними. Поэтому король мог нанять тяжеловооруженных конников и пехотинцев и мог их выбирать из всего народа. Младшие и внебрачные сыновья дворян, обедневшие владельцы поместий, простолюдины, лучники, арбалетчики и артиллеристы были рады получать жалованье в течение долгой войны. Они, конечно, не нанимались на службу непосредственно к королю. Это происходило примерно так же, как в Англии: знатные феодалы собирали из новобранцев «компании», то есть отряды, а затем приводили их в армию короля. Таким путем освобожденный виллан, простолюдин, который приобрел участок земли, обедневший дворянин или иностранец получали право носить и применять оружие и возможность заниматься самым достойным для свободного мужчины делом.

Ордонанс от 30 апреля 1351 года дает хорошее представление об организационной структуре набранной таким образом армии. Явно или неявно этот указ признает условия того времени – рост стоимости жизни и зависимость добровольной службы от размера жалованья, трудности поддержания дисциплины среди людей, для которых собственные интересы важнее, чем верность и необходимость организации и дисциплины, возможности для нечестности. Жалованье солдатам всех званий было повышено, причем в некоторых случаях – вдвое. С солдата стали требовать клятву, что он не уйдет со службы. Каждый солдат должен был находиться в составе какой-нибудь «компании», то есть подчиняться одному из командиров. Главными военачальниками армии (под верховной властью короля) стали коннетабль, два маршала Франции и начальник арбалетчиков; лошадей стали метить клеймом на боку, отмечать в списке и оценивать. В «компаниях» проводились строгие проверки, чтобы командиры не могли получать жалованье за несуществующих солдат.

Эти реформы свидетельствуют о том, что французская армия развивалась примерно в том же направлении, что и английская. В обеих странах феодальное ополчение было в значительной степени заменено другими войсками. И знатнейшие дворяне, и рыцари получали от короля плату за военную службу и набирали отряды солдат, которые потом служили под их командованием. Люди не слишком высокого происхождения (как дю Геклен (или Дюгеклен), Ноллес или Кэлвэли) (Б е р т р а н д ю Г е к л е н – прославленный французский военачальник, сэр Р о б е р т Н о л л е с и сэр Х ь ю К э л в э л и – английские военачальники того времени, оба из графства Чешир. – Пер.) могли занять высокие и даже высочайшие должности. Можно также добавить, что у короля Иоанна II был военный совет из членов королевской семьи, главных военачальников и избранных советников, а также – в зачаточном состоянии – служба разведки.

Однако у короля были большие трудности. Во-первых, как уже сказано, у него были сложности с финансированием крупных военных операций. Во-вторых, надо было превратить человеческую массу, собранную из разнородных элементов, в эффективный инструмент для военных действий. Для этого было нужно время, большое мастерство и твердая решимость, потому что при решении этой задачи возникали и моральные, и организационные проблемы. Пехотинцы, поспешно набранные, когда началась война, из-за нехватки времени были плохо обучены. Арбалеты, которыми пользовались и они, и наемники-генуэзцы, были очень громоздкими по сравнению с английскими луками. Французы не подняли мастерство своих лучников до того уровня, который был у англичан, и еще не умели эффективно координировать действия лучников и конницы. Более того, между «компаниями» неизбежно была большая разница по численности, эффективности и надежности. Служившие в них профессиональные солдаты были заинтересованы в том, чтобы война продолжалась как можно дольше, и имели склонность к грабежу. Эти наемники, из которых были составлены более крупные отряды, называвшиеся «рут» – «путь», вели себя так, что слово «рутьер» – «наемный солдат» очень скоро приобрело и другое значение – «грабитель».

Даже если бы эти недостатки можно было быстро и своевременно исправить, оставалась еще одна неразрешимая проблема – как объединить все части армии в одно целое. Мужество и верность правилам рыцарства (о них можно судить по тому, что десятки французских рыцарей, освобожденных под честное слово, чтобы собрать выкуп за себя, вернулись обратно) были у многих, и, вероятно, эти качества могли быть ценными на войне; но у французской армии не было общего объединяющего принципа. Чувство принадлежности к одному народу было еще недостаточно сильным. Отдельные группы, из которых состояло общество, почти не считали нужным быть верными одна другой; за солдатами еще признавалось право ухода со службы, а такой уход мало отличался от дезертирства. Дворяне увлекались показной стороной рыцарства, поскольку это давало им возможность щеголять в великолепных нарядах, и считали войну только своим делом. О пехоте они были очень низкого мнения. Им не нравилось участие в войне городских отрядов, а от наемников – и генуэзцев, и рутьеров – они старались держаться как можно дальше. К тому же они были психологически не готовы к военным приемам опытного командира: быстрому сбору в назначенном месте, хитростям, внезапным маневрам, неожиданным ударам с фланга и тыла. Рыцари предпочитали вызов на бой и сражение по правилам на заранее выбранном месте.

И наконец, было трудно поддерживать дисциплину в армии, где так мало единства. Фруассар несколько раз упоминает о том, что в Средние века командир был обязан во время переходов не позволять своим солдатам оказываться впереди маршалов, а во время сражения не разрешать им разбегаться для захвата пленных. И то и другое было нарушением основного принципа: боец должен действовать точно так, как желает его командир. Но могло быть нарушение и хуже – боец мог уйти со службы, и даже в важнейший момент. В ордонансе Иоанна II от 1351 года сделана очень слабая попытка помешать такому уходу. Были предприняты старания добиться клятвенного обещания, что члены «компании» не будут уходить из нее без разрешения капитана, и выражена надежда – но не отдан приказ, – чтобы уходящий солдат или военачальник сообщал об этом командиру своей «баталии», то есть корпуса. Короче говоря, при соблюдении необходимых формальностей дезертир мог избежать наказания. На поле боя возле Пуатье многие французы посчитали, что положение складывается не в их пользу. И они ушли.

Таким образом, имея достаточно денег, Иоанн мог собрать очень большую армию, но она была бы не такой грозной, как можно было бы предположить по ее численности.

В июле 1356 года Иоанн с удовольствием увидел, что английская армия, которая грозила пройти по Нормандии, отступила перед ним и ушла в дальнюю часть полуострова Котантен. В начале августа он удачно завершил боевые действия на севере осадой и захватом Бретея. Теперь нужно было срочно принять меры против армии, угрожавшей его королевству с юга. Он выбрал в качестве исходной точки похода Шартр и 1 сентября как день сбора своей большой армии.

Глава 5

ВТОРОЙ РЕЙД И БИТВА ПРИ ПУАТЬЕ [53]

Военные операции английских войск в течение первых месяцев и весны 1356 года имели ограниченные цели. Летом же настало время для большой кампании. Она была начата 4 августа в Бержераке и в некоторых отношениях сопоставима с осенним рейдом. Эта операция была естественным следствием сложившихся обстоятельств. Кампания 1355 года оправдала надежды гасконцев, была выгодной для них и англичан и разорительной для французов и была проведена с очень малыми потерями. Уже одного этого было достаточно, чтобы провести такую же операцию в следующем году, но желательно было начать ее раньше. Принц, по сути дела, дал гасконцам обещание, что проведет еще одно chevauchйe, из Англии прибыли подкрепления, гасконцы были готовы выступить в поход. Конный набег на любую часть Французского королевства уменьшил бы доходы и престиж французского короля.

53

Чисто военные аспекты событий, описанных в этой главе, подробно рассмотрели в своих работах Беллок, полковник Берн, Оман, Делашеналь, Денифль, Лот и Турнер-Омон. Из французских авторов Делашеналь пишет слишком ученым стилем. Турнер-Омон (Tourneur-Aumont, J. M. La Bataillede Poitiers, 1356 (далее – Tourneur-Aumont), наоборот, чересчур пристрастен, но его исследование так обширно и подробно, что им невозможно пренебречь.

Оставалось лишь выбрать направление для похода. В этом отношении новый рейд сильно отличался от прежнего, когда решение напасть на земли Жана д’Арманьяка дало цель, настрой (гнев против врага) и направление осенней кампании на ее начальных этапах. Для начала второй кампании не было таких мотивов. Маршрут армии принца известен, но причина его выбора – нет. Ясно, что второй поход на Лангедок встретил бы сопротивление со стороны Жана д’Арманьяка и что уход всей англо-гасконской армии для рейда в любом другом направлении дал бы Жану возможность захватить главную базу англичан. В итоге принц повел войска на север, мимо Буржа и далее в долину Луары.

В письме, где подробно описан ход этой кампании, принц объяснял, что рассчитывал обнаружить в Бурже сына французского короля, графа Пуатье, и что «главнейшей причиной того, что мы пошли в эти края, была надежда получить новости о нашем отце... короле и его передвижениях». И та и другая причина – скорее неуверенное предположение, чем точный расчет. Обе – слишком слабые предпосылки, из них нельзя сделать вывод, что принц и его военачальники выбрали свой маршрут согласно определенному, ясно сформулированному военному плану. Бурж был сильно укрепленным городом, и его осада не могла быть привлекательной возможностью для начальников английского chevauchйe.