Шрифт:
Рождённый заново
Глава 1: За гранью
Переход из «Старого реала» в «Нейро-миры» стал обыденностью. Большой шум, поднимаемый фанатичными религиозными конфессиями и псевдонаучными организациями по поводу «перешедших», давно улёгся. Очевидно, что человечество стало истинным творцом, создающим и поддерживающим миры.
Стоит в тот или иной «нейро-мир» перейти достаточному количеству людей, как этот мир становится автономным, не нуждающимся в серверах «Старого
Эксперименты показали, что в одних случаях полмиллиона «перешедших» в состоянии сделать мир автономным и независимым, в других же порой набивается несколько миллионов людей, а мир всё равно не достигает автономии.
Выдержка из исследовательского отдела ЗАО «Демиурги» 12.09.2193.
Я рывками хватал воздух. Ледяная, поначалу, вода уже не обжигала тело. Казалось, будто в миллиметре от кожи образовалась тонкая, гибкая, но прочная плёнка, не пропускающая к измученному «мясу» пронзающие иглы холода. Иллюзия? Самообман? Или раскрытие нового потенциала своих возможностей? Непонятно, да и не важно…
Важно доплыть до берега. Было уже неясно, далеко он или нет. Мутная вода весеннего половодья сбивала меня мощным потоком, пытаясь унести с собой вниз по течению. Она будто хотела утащить, замотать, выбить душу наглеца, дерзнувшего в столь негодное время помериться с ней силой.
Новая порция ярости рванулась из души. Тепло и мощь наполнили тело. На секунду непроизвольно стиснулись зубы. Во рту появился какой-то песок. Наверное, намыло.
Ускорив темп, я погрёб быстрее. Спустя какое-то время сознание ухватило, что на противоположном берегу стали видны деревья… Деревья… Деревья?
Какие, мать его, деревья! Должен был быть виден песок. Судя по всему, плыву я гораздо больше времени, чем предполагал, и меня далеко унесло, но сейчас уже очевидно — доплыву. Метров сто осталось. Да и течение с этого берега хоть и сильное, но уже далеко не такое, как было в центре.
Дальше я поплыл более мерным темпом давая возможность себе набраться сил. Боль резанула голову прямо от передних зубов, заставив меня занырнуть на пару мгновений под воду. Вынырнул, провёл осторожно кончиком языка по передним зубам. Легкая боль ушла под верхнюю губу. Стало понятно, откуда во рту возник тогда песок. Но это не проблема, запишусь к стоматологу.
До берега оставалось жалких двадцать метров… Рывок, и я буду уже там… Как же круто!
Что-то с силой сжало мою стопу. Я резко снизил темп, пытаясь понять, что это. Ткнул второй ногой в сторону того, что меня сжимало, не почувствовал ничего. Сжатие усилилось до пронзающей боли, и будто потекло вверх, от стопы к голени. Ещё несколько раз с силой ударил в место предполагаемого противника, при этом уходя с головой под воду. Ничего. Боль усиливалась и расползалась по телу. Рванул руками вверх. Зачерпнул ртом воздух.
Вместе с воздухом пришло и озарение. Оно совсем не обрадовало меня. Но сразу собрало в единое и чёткое намерение — доплыть.
Я ринулся к берегу изо всех сил, стремясь обогнать несовершенство собственного тела. Рывок, ещё рывок. Судорога поглотила кончность уже по колено. Взмах, еще взмах, ещё… Нога съедена по бедро…
Ещё, нужно немного
Немота и боль стремительно двинулись вверх по торсу. Потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы достать берега. Достал…
Берег… Спасительный берег… Проклятый берег!!!
Передо мной возвышался массивный обрыв. Видимо моё сознание давно уже уступило руль инстинктам, и я не заметил того, что течение пронесло меня ещё дальше. Мои руки пытались ухватиться за глиняный склон, найти какой-то корень. Безуспешно. Слишком высокий берег. Левая рука тоже уже не слушалась. Боль пропала, было ощущение, будто я отсидел себе почти всё тело.
Позволив течению нести меня, я правой рукой грёб так, что бы оставаться хотя бы на плаву. А дышать мне очень нравится, — подумал я. Правую руку тоже начало сжимать. Несколько мгновений, и несло меня уже под водой. Прости, Алиса… Ещё какое-то время я не дышал, сохраняя драгоценный кислород.
Мысль о том, что меня может ткнуть в какой-нибудь валун, вынести на берег, или, на худой конец, упереть удачно в «плавник», не покидала моё сознание. Мысль была, как и чёткое понимание того, что этого не произойдёт. Реальность сформировалась и застыла. Стала жёсткой, и моей воли не хватало на то, чтобы её подвинуть, смягчить или изменить. Я начал потихоньку выдыхать. Выдыхал до той поры, пока было что…
Осознание того, что если я вдохну прямо сейчас, то захлебнусь и умру, боролось с отчаянным и одновременно смертельным желанием тела — вдохнуть. «Вдохнёшь — умрёшь! Вдохнёшь — умрёшь!» — говорил я непослушному «мясу». Лёгкие обожгло… Тело победило… Триумфа у него не было…
В следующий момент я поймал себя на том, что несусь по течению, состоящему из какой-то слизи и грязи, вокруг довольно мрачно. Увидел своё тело, плывущее по этой слизи. Десятки чёрных когтистых рук держали его. Какие-то существа облизывали сочащуюся из него чёрную жидкость. Мне стало всё понятно, и очень обидно… Существа увидели меня. Замерли на секунду, а потом несколько из них рванули в мою сторону. Я оторопело на них смотрел, одно из них попыталось меня схватить, но лишь чудовище коснулось моей руки, тут же превратилось в тлен. Я увидел свечение на своём боку. Небольшой став знакомых линий. Когда я был ещё ребёнком, дед сделал мне это тату. Сейчас оно светилось.
Спустя небольшую «вечность», я увидел, как какая-то фигура подплыла к моему телу, ухватила его и рванула наверх. Я понял, что происходит, моё тело нашли. Его подняли на палубу небольшого речного судна. Я тоже поднялся. Ножками. Летать не получалось. К судну подплыла лодка. Я увидел бледное лицо отца.
Мой отец не был бледным, когда первый раз увидел меня пьяным. Мой отец не был бледным, когда я сказал, что не собираюсь учиться нигде после школы, а буду заниматься своим образованием сам. Он не был бледным, когда я, случайно попав в поножовщину, оказался в больнице. Он не был бледным, когда я на два года ушёл жить в тайгу, чтобы больше понять, кто я есть такой. Не был он бледным и тогда, когда я вернулся, занял немного денег и создал свой первый бизнес. Не был он бледным даже тогда, когда я продал весь уже вставший крепко на ноги бизнес, а получившиеся деньги вложил в лечение одного впавшего в кому музыканта. Но сейчас он был бледен.