Рождественская невеста
Шрифт:
– Мне тоже нужны перчатки, - сказала Элен, - и, возможно, муфта. Мне необходимы теплые платья и плащ для английской зимы. Брр! Кажется, она скоро доберется и до нас. Почему в этом доме никто не в состоянии прилично развести огонь?!
– Она поднялась и резко дернула за звонок.
– Но, Элен, дорогая, - рассмеялась ее тетя. – Огонь просто великолепный. Должна сказать, что для того, чтобы разглядеть огонь в каминах Кларенса, любому понадобилась бы лупа. Хотя я не должна жаловаться. Они были так добры ко мне. Детям и гувернантке тоже не позволялось разжигать огонь в камине в их спальнях.
–
– Я подумываю уехать на Рождество в Италию, - сказала Элен, беспокойно усаживаясь обратно на свой стул. – Там будет теплее. А празднования будут не такими скучными и фальшивыми, как здесь. По-моему, Повайзы собирались туда в конце ноября, а с ними всегда едет целая компания. Я присоединюсь к ним. И Вы тоже. Вам понравится Италия.
– Я не стану вовлекать тебя в такие большие расходы, - сказала миссис Кросс со спокойным достоинством.
– Кроме того, у меня нет гардероба, необходимого для такого путешествия. И я слишком стара для поездок в чужие края.
Элен поцокала языком.
– Сколько Вам лет?
– спросила она. – Вы рассуждаете так, словно Вам уже восемьдесят.
– Мне пятьдесят восемь, - ответила тетя. – Я полагала, что ты планируешь остаться здесь на зиму, Элен. И на весну. Ты говорила, что тебе очень хочется вновь увидеть английскую весну.
Элен беспокойно вскочила и подошла к окну, хотя оно находилось довольно далеко от огня, в который горничная только что подкинула угля.
– Я устала от Англии, - сказала она. – Здесь никогда нет солнца. Какой смысл в английской весне, тетя, и в английских нарциссах, подснежниках и пролесках, если на них никогда не светит солнце?
– Что-нибудь случилось? – спросила тетя. – Ты из-за чего-то расстроена, Элен?
Ее племянница рассмеялась.
– Конечно, кое-что произошло, - сказала она. – Много чего. Я побывала на обедах, балах, суаре и частных концертах. И куда бы я ни пошла, - везде я видела одни и те же лица. Приятные лица. Люди и милые разговоры. Как это скучно, Летти, видеть одни и те же лица, и слушать одни и те же разговоры, куда бы ты ни пошел. И нет никого, кто бы был достаточно любезен, чтобы сделать хоть что-нибудь мало-мальски скандальное, что дало бы всем нам пищу для более живых обсуждений. Каким респектабельным стал мир!
– Нет никакого особенного джентльмена?
– спросила тетя. Она всегда считала, что Элен следовало бы найти себе нового мужа, хотя сама так и не сделала этого за все свои двадцать лет вдовства.
Элен, не оборачиваясь от окна, ответила:
– Нет никакого особенного джентльмена, тетя. И никогда не будет. У меня нет на это никакого желания. Я слишком ценю свою свободу.
Улица снаружи была весьма оживленной, заметила она, но высокого широкоплечего джентльмена, уверенно шагающего по ней, как если бы весь мир принадлежал ему, там не было. И тут она осознала, что за прошедшие пять дней она провела достаточно много времени, высматривая его, ожидая, что он вернется, чтобы вновь извиниться. Она действительно ждала его, даже не осознавая этого? Она пришла в ужас.
– И все же, моя дорогая, - сказала миссис Кросс, - не следует осуждать всех мужей только потому, что твой собственный сделал тебя несчастной.
Элен обернулась, глаза ее сверкали, сердце неистово стучало.
– Мой брак не был несчастным, - сказала она так громко, что ее тетя поморщилась. – А если даже и был, то в этом была моя вина. Всецело моя. Кристиан был лучшим из мужей. Он обожал меня. Он одаривал меня подарками и своей любовью. Он заставил меня почувствовать себя красивой, очаровательной и любимой. Я не желаю слышать ни единого плохого слова про него. Вы слышите меня? Ни единого слова.
– Ох, Элен.
Ее тетя вскочила, на лице ее появилось выражение глубокой тревоги.
– Мне так жаль. Прости меня. То, что я сказала, было непростительным.
Элен прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Нет, - сказала она. – Это была моя вина. Я не любила его, Летти, но он был очень добр ко мне. Пойдемте, я провожу Вас в Вашу комнату. Там должно быть уже тепло. Я расстроена, потому что уже пять дней никуда не выходила. – Она рассмеялась. – Это, должно быть, мой рекорд. Вы можете представить, чтобы я просидела дома пять дней подряд?!
– Откровенно говоря, нет, моя дорогая, - ответила тетя. – Ты не получала приглашений? В это весьма трудно поверить, хотя на дворе и октябрь.
– Я отклонила их, - ответила Элен. – Я простудилась, по крайней мере, так я всем говорила. Полагаю, что за это время мое здоровье улучшилось. Что Вы думаете о неофициальном танцевальном вечере завтра у графа Торнхилла?
– Я всегда находила их обоих – и графа, и графиню очаровательными, - сказала миссис Кросс.
– Они не пренебрегают людьми просто потому, что тем уже за сорок, и они носят одно и то же платье в течение трех лет и даже более.
Элен сжала ее руку.
– Завтра утром мы пройдемся по магазинам, - сказала она. – Я хочу быть расточительной. И я вновь ощущаю в себе столько нерастраченной энергии, что ума не приложу, что мне с нею делать.
Она остановилась наверху лестницы и импульсивно сжала свою тетю в объятиях.
– Ох, Летти, Вы себе не представляете, как это здорово вновь видеть Вас здесь.
Она была удивлена, когда ей пришлось сморгнуть слезы, чтобы вновь ясно видеть.
– А ты не представляешь, - сказала миссис Кросс, - как хорошо опять оказаться здесь, с тобой, Элен. Ах, комната, действительно теплая! Как это мило с твоей стороны. Я вновь чувствую себя человеком. И как неблагодарно это звучит по отношению к Кларенсу. Он действительно был очень добр ко мне.
– Кларенс, - сказала Элен, - самодовольный, скупой зануда, и я очень рада, что он не мой родственник. Вот так. Я облекла это в слова за Вас, чтобы Ваша совесть Вас не мучила. Я оставлю Вас, что Вы могли отдохнуть. Нет ничего более утомительного, чем долгая дорога.
– Благодарю, дорогая, - сказала тетя с признательным вздохом.
«Неужели я действительно просидела пять дней взаперти? – подумала Элен, спускаясь обратно по лестнице. – Неужели я действительно убедила себя, что погода была слишком ненастна? И что великосветское общество, собравшееся сейчас в Лондоне, было слишком скучным, чтобы выносить его?»