Рождественские письма
Шрифт:
Уин».
О, ей определенно все подходит. К.О. взобралась бы на вулкан Рейнир, если это понадобилось бы для того, чтобы увидеть Уина. Теперь, когда у нее появилась цель, К.О. приняла душ, оделась и на случай, если Максу что-нибудь понадобится, позвонила в квартиру Уина.
Его отец тут же снял трубку, что навело ее на мысль, что он сидел рядом с телефоном в ожидании звонка.
— Доброе утро, — сказала она, изо всех сил стараясь казаться бодрой и оптимистичной, надеясь, что Макс не из тех, кто способен затаить злобу.
— Кто это?
— Это К.О., — сказала она, слегка запнувшись, несмотря на все попытки сохранить бодрый тон.
Он помедлил, словно ему понадобилось время, чтобы вспомнить ее.
— О, — наконец выдавил Макс. — Это женщина с нижнего этажа. Та женщина, чья подруга причинила мне невыносимые страдания. — Помолчав, он продолжил: — Боюсь, что у меня посттравматический шок и амнезия.
— Простите? — К.О. подумала, что неправильно поняла его слова.
— Вчера на меня, вполне возможно, напал бешеный зверь, и я чудом спасся. Я мало что помню после того, как это злобное животное вонзило когти в мою руку, — добавил он дрожащим голосом.
К.О. на мгновение закрыла глаза.
— Мне очень жаль, — сказала она, словно соглашаясь с ним. — Но, как я вижу, вас отпустили из больницы.
— Да. — В его ответе прозвучало недовольство, очевидно, он считал, что врачи допустили серьезную ошибку. — Я под действием сильных обезболивающих препаратов.
— О боже.
— Я не знаю, куда ушел мой сын, — раздраженно пробормотал он.
Если Уин не сказал отцу, что ушел в офис, то и К.О. не станет этого делать. Она подозревала, что у Уина есть причины, чтобы скрываться.
— Поскольку вы живете в этом доме… — начал Макс.
— Ах… — Она тут же поняла, куда он клонит. Макс хотел, чтобы она сидела рядом и весь день держала его больную руку. — Да, но, к сожалению, мне уже пора уходить.
— О.
К.О. еще несколько минут пришлось бороться с обвинениями, которые он пытался на нее навесить.
— Я зайду к вам позже, — пообещала она.
— Спасибо, — сказал он, заканчивая разговор стоном, очевидно желая, чтобы она глубже прочувствовала свою вину.
Повесив трубку, К.О. тоже застонала. Это было даже хуже, чем она представляла, а у нее было прекрасное воображение. Очевидно, Макс изо всех сил преувеличивал произошедшее. Невыносимые страдания. Бешеный зверь. Посттравматический шок! Хорош гусь.
Решив поскорее сбежать, пока Макс сам не заявился к ней в гости, она пулей вылетела из квартиры и отправилась во Французское кафе выпить кофе мокко и съесть кекс из отрубей. Теперь для него было самое время. Если вспомнить, как вчера все круто изменилось в ее жизни, в мире не хватит мятного мокко, чтобы заставить ее прожить еще один такой же день, как вчера.
Вместо того чтобы как обычно задержаться в кафе, К.О. взяла кофе и кекс и неторопливо отправилась по Цветочной улице. Прогулка взбодрит ее и освежит мысли, а в тот момент ей как раз была необходима ясность. Она наслаждалась видом вечнозеленых веток и гирляндами, украшавшими витрины магазинов, и разнообразными рождественскими украшениями, видневшимися в каждом окне. По-прежнему стояла невероятно холодная погода, и, похоже, собирался снегопад. Обычно в декабре Сиэтл находится во власти мрачных зимних дождей, но в этом году погода неожиданно изменилась. По ярко-голубому небу плыли пухлые белые облачка. К тому времени, как К.О. допила кофе, она уже прошла целую милю и освежила и тело и ум. Когда она вошла в здание, Лавон в халате как раз выходила из своей квартиры, чтобы взять утреннюю газету. Ее глаза опухли и покраснели, как будто она не спала всю ночь. Она наклонилась, чтобы достать газету.
— Лавон, — позвала ее К.О.
Подруга медленно выпрямилась.
— Я подумала, что мне стоит посмотреть, нет ли в разделе происшествий сообщения о том, что Том поцарапал того… того человека, — выпалила она.
— Я сомневаюсь.
— Он… вернулся из больницы?
— Макс Джеффрис жив и находится в добром здравии. У него несколько царапин, но все не так ужасно, как нам поначалу казалось.
У отца Уина, похоже, мания, что он едва не распрощался с жизнью, но об этой догадке К.О. решила умолчать. Не решилась она просветить Лавон и насчет предполагаемой амнезии Макса.
— Я так рада. — Голос Лавон прозвучал печально и устало.
— Может быть, тебе что-нибудь нужно? — спросила К.О., частично ощущая себя виноватой.
— Спасибо, у меня все в порядке. — Из ее груди вырвалось рыдание. — Если не считать того, что мой бедный Том в тюрьме…
— Позвони, если я понадоблюсь тебе, — сказала К.О. и отправилась к себе.
Утро пролетело быстро. Она проработала два часа и выполнила такой объем работы, который успевала обычно за полдня. Она закончила медицинский отчет, отослала по электронной почте несколько резюме и сделала набросок рождественского письма для женщины, которая работала вместе с Заком и заказала письмо в последний момент. Затем, решив, что стоит проведать Макса Джеффриса, она ненадолго забежала к нему. В 12.30 К.О. схватила пальто и снова вышла из квартиры. Глубоко засунув руки в карманы шерстяного красного пальто и обмотав шею полосатым шарфом, она направилась в офис Уина.
Это был ее первый визит, и она не знала, чего ожидать. Войдя внутрь, она обнаружила комфортабельную приемную и подумала, что это настоящий офис врача.
Средних лет секретарша взглянула на нее и тепло улыбнулась.
— Вы, должно быть, Кэтрин, — предположила она, протягивая ей руку. — Я Лоиз Черч, помощница доктора Джеффриса.
— Здравствуйте, — улыбнулась К.О в ответ.
— Проходите, доктор ждет вас.
Лоиз проводила ее в большую комнату, где вдоль стен выстроились книжные полки, а на стенах висели дипломы в рамках. В одном конце комнаты находился большой стол, а с другой стороны располагались кресла и маленький столик, а также игрушки.
Уин стоял у книжного шкафа, и когда К.О. вошла, он захлопнул толстый том, который читал, и поставил его на полку.
Лоиз тихо выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
— Привет, — сказала К.О., пытаясь угадать, в каком Уин настроении.
Он улыбнулся.
— Я вижу, ты получила мою записку.
— Да, — ответила она, кивая и по-прежнему стоя посреди кабинета.
— Я попросил тебя прийти сюда, чтобы поговорить о моем отце. Боюсь, он немного перегибает палку.