Рождественское чудо

Эллисон Маргарет

– Так скажи ему об этом.

– Гаркави уже, сказал.; Но ты же знаешь, какай твой, отец упрямый. Кстати, я знаком с одним человеком, которому он передал это качество по наследству.

Тони улыбался. С бокалом вина в руке он зашел в небольшой рабочий кабинет и увидел этюдник, на котором стояла картина Ким.

– Можно взглянуть?

– Конечно. Она почти закончена. – Ким включила свет и кивнула на картину:

– Это рождественский подарок отцу.

Тони приблизился к холсту. Богатый, насыщенный пурпур кружился тонкими лентами вокруг сильных

красных линий, и легкие воздушные облачка желтого выплывали из глубины темно-зеленого фона. Необычная цветовая гамма вызвала у него сложные ассоциации.

– Замечательно.

Ким посмотрела на Тони, пытаясь понять, насколько он искренен. Но нет, похоже, картина и правда ему понравилась.

– Я так намучилась с ней, а когда решила подарить ее отцу, как-то сразу все стало ясно, и работа пошла.

– Как это? Объясни.

– Пурпур – это отец. Это сильный упрямый цвет, очень похожий на него. Красный сигнализирует о любви, желтый – это надежда.

– А зеленый?

– Хорошо подходит для фона. – Она улыбнулась. – Надеюсь, ему понравится.

Тони кивнул и налил в бокал немного вина.

– Знаешь, Ким, – сказал он, помолчав, – я сегодня говорил с Гаркави, и мы считаем, что через пару недель твой отец уже сможет выписаться из больницы. Мне просто интересно… ты останешься в Энн-Арборе после того, как он вернется домой?

Она покачала головой и снова посмотрела на картину.

– Не знаю, пока не думала об этом. Это зависит от того, каким будет состояние здоровья отца.

Он шагнул к ней и поставил свой бокал на стол.

– С ним будет все в порядке. Но, честно говоря, я надеялся, что ты останешься в любом случае.

Ким вздохнула и продолжила разговор о здоровье отца:

– Откуда ты знаешь, что с ним будет все в порядке? И кто вообще может знать это наверняка?

– Уж поверь мне, я это знаю, – тихо сказал Тони, обводя пальцем контур ее губ.

Она улыбнулась, когда он потянулся к ней губами.

– По-моему, ты уже говорил это раньше.

Он взял ее за руку и повел в гостиную. Там они сели на диван поближе к огню, и Тони усадил ее к себе на колени.

– Ты думаешь, что можешь читать мои мысли, но боюсь, моя дорогая, ты не настолько проницательна, как тебе кажется.

Ким игриво улыбнулась.

Он заключил ее в объятия и стал целовать таким настойчивым поцелуем, что у нее невольно вырвался стон желания.

– Если ты дашь мне шанс, – прошептал он, пока она переводила дыхание, – то, может быть, поймешь, что мы гораздо больше подходим друг другу, чем ты предполагала.

– Надо тебе сказать, врачи – совсем не мой идеал, – сказала она, подставляя шею его поцелуям.

– Даже те, что могут починить разбитое сердце? – спросил он, просунув руку ей под блузку. Его пальцы скользили по ее груди, нежно массируя.

– Даже те, что обольщают девушек при помощи текстов-с открыток «Холмарк» [2] , – пробормотала она, закрывая глаза. – так как в этот момент Тони умело расстегнул ее бюстгальтер.

– Тогда

с твоей стороны было очень рискованно подпускать меня так близко, – сказал он, сжимая рукой ее обнаженную грудь.

– А мне это нравится, – дерзко ответила Ким, когда Тони нашел ее сосок и легонько сдавил пальцами. – Очень хорошо. – Она крепко обняла его, чувствуя, как смешивается тепло их тел. Ее руки скользнули под рубашку и стали гладить его мускулистую спину.

2

«Холмарк» – торговый знак приветственных и поздравительных открыток со стандартными пожеланиями на все случаи жизни

Тони мягко приподнял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Ты дрожишь, – тихо сказал он. – Ты боишься или замерзла?

– Мм всего понемножку, – призналась она.

Он ласково улыбнулся:

– Не волнуйся, тебе нечего бояться. – Тони откинул волосы у нее со лба – Ты очень дорога мне. Правда.

Ким закрыла глаза и провела ладонью по его руке, прижимая ее к себе. Потом поцеловала эту крепкую загорелую руку – И ты мне. Просто я… не планировала этого.

Он приподнял ее волосы и стал нежно целовать шею.

– Рядом с тобой я могу забыть обо всем на свете. Есть только ты и я. Только это и кажется сейчас важным.

Ее страхи постепенно таяли по мере того, как где-то внутри ее разгоралось жаркое, почти нестерпимое желание, заполоняя все ее существо. И она наконец перестала вести себя как маленькая испуганная девочка.

Ким высвободилась из его рук и встала, глядя прямо на него. Он прилег, облокотившись на одну руку, с любопытством ожидая продолжения. Девушка скинула брюки и блузку, оставшись в расстегнутом бюстгальтере и трусиках. Она видела, как у него перехватило дыхание от возбуждения, глаза его не отрывались от ее тела. Чувствуя его одобрение, Ким осмелела еще больше.

– Я не хочу замерзнуть, – поддразнила его она.

– Обещаю тебе, что этого никогда не случится, пока рядом с тобой буду я, – сказал Тони, наслаждаясь этой интимной пикировкой.

Ким слегка улыбнулась и сбросила бюстгальтер. Теперь только шелковые трусики белели на загорелой коже.

Глаза Тони медленно изучали изгибы ее тела, упиваясь каждой деталью.

– Какими чарами ты меня приворожила? – пробормотал он, опустившись на колени. Потом притянул ее к себе и стал легонько водить языком по упругому животу.

– Тони, – лукаво спросила Ким, играя его густыми вьющимися волосами, – скажи, а как ты лечишь разбитые сердца?

Он лег на пушистый белый коврик и положил девушку на себя.

– Можно сказать, что самую трудную работу я уже сделал.

– Да-а? – заинтригованно протянула Ким.

– Я отдал свое сердце тебе, – с нежностью в голосе сказал он, потом провел ее пальцем у себя по груди, обрисовывая контур сердца. – А теперь я займусь починкой твоего. У меня припасено для тебя совершенно особенное лечение.