Рождество Эркюля Пуаро

Кристи Агата

– У меня всегда было своеобразное чувство юмора, – сказал он. – Я наслаждаюсь шуткой, не ожидая, что ее оценит кто-нибудь еще.

Хильда молчала. Симеона Ли охватило смутное чувство тревоги.

– О чем вы думаете? – резко осведомился он.

– Я боюсь… – ответила она.

– Боитесь меня?

– Не вас, а за вас!

Словно судья, произнесший приговор, Хильда повернулась и вышла медленным, тяжелым шагом.

Симеон сидел, уставясь на дверь.

Потом он встал и направился к сейфу, бормоча себе под нос:

– Посмотрим на моих красавцев…

3

Примерно

без четверти восемь в дверь снова позвонили.

Трессилиан пошел открывать. Вернувшись в буфетную, он обнаружил там Хорбери, поднимающего с подноса кофейные чашки и разглядывающего на них фабричное клеймо.

– Кто это был? – спросил Хорбери.

– Суперинтендент полиции мистер Сагден… Эй, поосторожнее!

Хорбери уронил одну чашку, которая со звоном разбилась.

– Что вы наделали! – рассердился Трессилиан. – Одиннадцать лет я мыл эти чашки и ни разу не разбил ни одной, а теперь вы трогаете вещи, которые к вам не имеют никакого отношения, и вот результат!

– Простите, мистер Трессилиан, – извинился слуга. Его лицо покрылось потом. – Сам не знаю, как это случилось. Вы сказали, приходил полицейский суперинтендент?

– Да, мистер Сагден.

Хорбери облизнул побелевшие губы.

– Что ему было нужно?

– Собирает пожертвования на сиротский приют для детей полицейских.

– А-а! – Слуга расправил плечи и спросил с явным облегчением: – Он получил что-нибудь?

– Я отнес подписной журнал старому мистеру Ли, и он велел проводить суперинтендента к нему и подать шерри.

– На Рождество попрошайничают все, кому не лень, – сказал Хорбери. – Должен признать, что старик щедр, несмотря на его прочие недостатки.

– Мистер Ли всегда был великодушным джентльменом, – с достоинством произнес Трессилиан.

Хорбери кивнул:

– Это лучшее из его качеств. Ну, я пошел.

– Собираетесь в кино?

– Да, если получится. Пока, мистер Трессилиан.

Он вышел через дверь в холл для слуг.

Трессилиан посмотрел на часы, висящие на стене, потом отправился в столовую и положил булочки на салфетки.

Убедившись, что все в порядке, он ударил в гонг, стоящий в холле.

Когда звук гонга затих, суперинтендент Сагден спустился по лестнице. Это был крупный, красивый мужчина в застегнутом на все пуговицы синем костюме, двигающийся с сознанием собственной значительности.

– Думаю, к ночи подморозит, – заметил он. – Это хорошо, а то в последнее время погода совсем не по сезону.

– От сырости у меня разыгрывается ревматизм, – отозвался Трессилиан.

Суперинтендент выразил ему сочувствие, и Трессилиан выпустил его через парадную дверь.

Старый дворецкий запер дверь, медленно вернулся в холл, провел рукой по глазам и вздохнул, но сразу выпрямился, увидев Лидию, идущую в гостиную. Джордж Ли только что спустился с лестницы.

Трессилиан ждал остальных. Когда последняя из гостей, Мэгдалин, вошла в гостиную, он последовал за ней и доложил:

– Обед подан.

В своем роде Трессилиан был знатоком дамских нарядов. Он всегда обращал внимание на платья леди, когда обходил стол с графином в руке.

Дворецкий отметил, что миссис Элфред надела новое платье из черно-белой тафты.

Рисунок был довольно вызывающим, но она в отличие от многих других леди могла себе это позволить. На миссис Джордж было модельное платье, по-видимому стоившее немало денег. Интересно, какое лицо было у мистера Джорджа, когда ему пришлось за него платить? Мистер Джордж никогда не любил расставаться с деньгами. Миссис Дэвид – приятная леди, но совершенно не умеет одеваться. Ее фигуре лучше всего подошел бы черный бархат, а алый, да еще узорчатый, был неудачным выбором. А вот мисс Пилар все равно, что носить, – с ее волосами и фигурой она прекрасно выглядит даже в дешевом белом платьице. Ничего, скоро мистер Ли позаботится о ее одежде. Он сразу к ней привязался. Так всегда бывает с пожилыми джентльменами – хорошенькие девушки могут из них веревки вить!

– Рейнвейн или кларет? – почтительно пробормотал Трессилиан на ухо миссис Джордж. Краем глаза он заметил, что лакей Уолтер снова подает овощи раньше подливки, хотя ему много раз говорили, что нужно делать наоборот.

Трессилиан обошел стол, подавая суфле. Теперь, когда его интерес к туалетам леди и недовольство оплошностью Уолтера отошли в прошлое, ему стало казаться, что сегодня все очень молчаливы. Впрочем, это не совсем точно – мистер Харри говорил за всех прочих. Хотя это не мистер Харри, а южноафриканский джентльмен. Остальные тоже разговаривали, но только время от времени. Они выглядели немного странно.

Мистер Элфред кажется совсем больным – как будто недавно перенес сильный шок. Ковыряет вилкой пищу, но ничего не ест. Хозяйку это тревожит – она все время исподтишка поглядывает на него через стол. Мистер Джордж сидит с красным лицом и заглатывает еду, не разбирая вкуса. Если он не будет соблюдать осторожность, в один прекрасный день его хватит удар. Миссис Джордж ничего не ест – наверное, хочет похудеть. Зато мисс Пилар уплетает вовсю и при этом весело болтает с южноафриканским джентльменом. Вроде бы она ему приглянулась. Уж у этих-то двоих явно легко на душе!

Мистер Дэвид? Трессилиан беспокоился из-за него. Он так похож на мать и удивительно молодо выглядит, но нервничает из-за чего-то – даже опрокинул бокал. Дворецкий быстро убрал его и промокнул стол. Мистер Дэвид, казалось, не замечает, что делает, – просто сидит весь бледный, глядя перед собой.

Кстати, о бледности – забавно, как побледнел Хорбери в буфетной, когда услышал о приходе полицейского офицера. Можно подумать, будто он…

Поток мыслей Трессилиана резко застопорился – Уолтер уронил грушу с блюда. Слуги в наши дни никуда не годятся! Им самое место на конюшне!

Он начал разливать портвейн. Мистер Харри кажется немного рассеянным и все время посматривает на мистера Элфреда. Эти двое и в детстве друг друга не жаловали. Еще бы – мистер Харри всегда был любимчиком отца, и это раздражало мистера Элфреда. Мистер Ли никогда не испытывал особой привязанности к старшему сыну. Жаль – мистер Элфред так ему предан…

Миссис Элфред встала и двинулась вокруг стола. Тафта у нее с очень приятным рисунком, да и накидка ей идет. Удивительно изящная леди…

Трессилиан направился в буфетную, закрыв за собой дверь столовой, где оставались джентльмены с их портвейном.