Рождество на побережье (сборник)
Шрифт:
Но мне не нужно было продолжать в том же духе.
Рейн был не в том настроении, чтобы валять дурака.
Его потребность была такой же сильной, как и моя собственная, когда он приподнял мои колени, удерживая меня в воздухе, и вонзился в меня, жестко, быстро, безжалостно, захватывая каждый дюйм меня, не позволяя даже секунды на то, чтобы потребность ослабла, заставляя меня быстро подниматься.
Мне казалось, что я только что впустила его в себя, но мои стенки сжимаются, угрожая полным забвением.
— Черт возьми,
Его член снова глубоко вошел, его дыхание с шипением вырывалось, когда волны одновременно накатили и на меня.
Одновременные оргазмы.
Я не была уверена, что есть что-то более приятное, чем кончать в одно и то же время, каждый с именем другого на устах.
Он закинул мои ноги себе за спину, всем своим весом наваливаясь на меня, прижимая меня к стене и пытаясь отдышаться.
И я, ну, я прижалась к нему, достаточно довольная тем, кем мы были, где мы были, где мы собирались позволить себе проявить такую большую уязвимость, такую большую нужду.
Потому что, ну, он мне действительно был нужен.
Это звучало слабо и противоречило всему, чему меня учили думать, всему, во что я превратила свою жизнь. Я всегда заботилась о себе, стояла на собственных ногах, хотела мужчин, но никогда в них не нуждалась.
Но мне нужен был Рейн.
Я нуждалась в нем, как в том, чтобы продолжать дышать, как в пище, воде и крове.
И, более того, мне даже было все равно, как это звучит.
Он был моим миром.
Я даже не хотела думать о жизни без него.
Любой, кто этого не понимал, просто не знал, как глубоко может проникнуть любовь, как она проникла в твой мозг, в саму твою ДНК, пока не стало невозможно отделить тебя от нее.
Некоторое время спустя тело Рейна сдвинулось, его руки скользнули по моим бокам, затем по шее, наконец остановились, чтобы обрамить мое лицо, откинув его назад.
— Чертовски люблю тебя, Саммер. Ты ведь это знаешь, верно? — спросил он голосом более серьезным, чем я слышала за долгое время.
— Я люблю тебя, — сказала я ему, слова были тяжелы от глубины чувств.
— Ты собираешься ненадолго вернуться в постель? Ты весь день будешь валиться с ног от усталости.
Он не ошибся.
Пока я была в эйфории, я была слишком отвлечена, чтобы чувствовать усталость. Теперь, после перерыва, и давайте не будем забывать об умопомрачительном оргазме, да, я это чувствовала. Такая усталость, которая заставила бы меня быть лишь наполовину работоспособной остаток дня, не позволяя сделать то, что я действительно хотела сделать потрясающим.
— У меня так много дел, — подумала я вслух.
— Я уберу беспорядок. Тесто можно положить в морозилку. Ты можешь сделать еще несколько партий после того, как мы отправимся в комплекс
— Пойдем со мной, — сказала я, на самом деле не заботясь ни о чем, кроме того факта, что засыпание с ним действительно превзошло чистую кухню. — Только пока я не засну. Я знаю, что ты уже встал.
Он был ранней пташкой.
Чудак.
К тому времени, когда я обычно вставала утром, он уже тренировался, принимал душ, ходил в клуб и возвращался домой, чтобы принести мне кофе или рогалики, или что-нибудь еще, что он прихватывал по пути.
Я бы отключилась на несколько часов и, скорее всего, проснулась бы не только на чистой кухне, но и обнаружила бы, что печенье уже испечено для меня. Потому что он был именно таким парнем. Он всегда был рядом. Без необходимости спрашивать, не говоря уже о том, чтобы просить. Возможно, это было одно из его лучших качеств.
И я действительно была бы намного полезнее после нескольких часов сна.
— Да, детка. Я поваляюсь с тобой на несколько минут.
С этими словами он отнес меня в ванную, где оставил умываться. Когда я вернулась, он был в постели, постукивая себя по груди, чтобы я прижалась к ней.
Что я и сделала.
С радостью.
И, осмелюсь сказать, торжествующе.
Потому что все то ужасное, через что я прошла, вся боль и пренебрежение, смущение, страх, отчаяние… все это привело меня прямо сюда, прямо туда, где я должна была быть. В объятиях мужчины, которого я никогда не могла себе представить. Рождественским утром. В доме, который мы делили. Где мы оба хотели создать семью.
Это было совсем не то, о чем я когда-либо мечтала.
Но все, в чем я всегда нуждалась.
Что ж, это был лучший подарок из всех.
Хотя я действительно надеялась, что у Рейна тоже есть что-то особенное для меня.
Думаю, я бы хотела посмотреть после того, как вздремну.
Кэш и Ло
«Любовь и радость приходят к вам»
Ло
Рождество было трудным временем в Хейлшторме.
Я имею в виду, честно говоря, Рождество везде было трудным временем. Это имело тенденцию выявлять лучшее и худшее в людях. Вы не могли прожить и дня, не услышав, как кто-то говорит, что они боятся праздников из-за какого-то невежественного придурка, извергающего предвзятое дерьмо за обеденным столом, или иметь дело с родителями, которые всегда придирались к вам, или выслушивать нотации, потому что вы не женаты и не имеете детей, даже после того, как в течение десятилетия говорили всем, что вы не хотите жениться и заводить детей. Почти у каждого в этом сезоне было что-то такое, чего они боялись.