Рождество по-новорусски

Золотько Александр Карлович

Полковнику показалось, что в уголке губ у Гринчука показалось подобие улыбки. Полковник тяжело вздохнул.

Но хозяин кабинета не взорвался. Он положил трубку на телефон и с выражением безмерной усталости посмотрел на Гричука:

– Это вы послали своего помощника к Липским за фотографиями Леонида?

– Да.

– И зачем они вам понадобились?

– Мы их отдадим цыганам. Они поищут.

– Похитители потребовали, чтобы мы не привлекали к этому милицию.

– Так вы определитесь, милиция я или не милиция, –

предложил Гринчук.

– А если я скажу, что вы милиция, вы перестанете лезть в это дело?

– Нет. И даже если скажете, что я не милиция. Меня обвинили в том, что все это произошло из-за меня. Тут уж, извините, дело принципа.

– Но вы понимаете, что из-за вашего принципа может погибнуть ребенок?

– Я бы этого ребенка и сам удавил. Но по роду своей деятельности, я должен защищать не только тех, кто мне лично приятен. И вы, наверное, удивитесь, если узнаете, каких сволочей мне приходилось защищать.

– Не удивлюсь, – вздохнул Владимир Родионыч. – Но ведь они…

– Они не сделают ничего. Поясняю. – Гринчук встал с кресла и прошелся по кабинету.

– Первое. Кто-то убил двух тренированных телохранителей и похитил парня. Чисто, не засветившись. Второе. Здесь явно была засада, а это значит, что похитители четко знали, когда машина будет ехать. А, кроме того, что в тот день машина будет одна и только с двумя охранниками. Из этого следует, что кто-то навел ребят на Липского.

Гринчук остановился перед Владимиром Родионычем и вопросительно посмотрел на него. Тот пожал плечами. Полковнику пока рассуждения Гринчука казались логичными.

– Трудно себе представить, что похитители не понимают, что, получив деньги, они вынуждены будут прятаться. Сколько попросили?

– Два миллиона, – сказал Полковкник.

– Это вам не мелочь по карманам тырыть, – поднял палец Гринчук. – Это два миллиона. Таскаться с наличкой – себе дороже. Начать тратить – самоубийство. Провернуть через банк…

– Не получится, – сказал Владимир Родионыч. – Это я вам говорю.

– Нужно бежать. Как? К тому же, внезапное бегство пацанов мгновенно привлечет к ним внимание. Так? Так.

Гринчук пощелкал пальцами.

– И скажите мне, бестолковому, стоят ли два миллиона таких проблем? Это ж сколько нужно подумать, прежде чем решиться взять сына одного из ваших новых дворян?

– Случайно… – предложил версию Полковник.

– Засада, – напомнил Гринчук. – Отсюда следует, что похитители либо не боятся трудностей, либо просто не понимают, во что ввязались. Я думаю, второе. Кто-то пригласил со стороны специалистов, навел их, а потом расплатится с ними и заберет себе деньги. Лично я бы с ними не делился. Они ведь могут потом сболтнуть лишнего. А если заказчик один из ваших, то это ему будет стоить очень дорого. И Ленчик наш любимый в этом случае не нужен в живом виде. Это, кажется, все было у меня в выступлении под номером два. Теперь – номер три.

– Они требуют не привлекать

милицию. Обычное, я бы сказал, банальное требование, почерпнутое из западных фильмов. Я очень люблю нашу милицию, но совершенно не понимаю, чем она опаснее ваших секьюрити. Они торопятся, это понятно, поэтому требуют два лимона, а не десять. Ясно. Теперь милиция в моем лице, или в чьем-нибудь еще начинает искать Леню. Действия ребят? Убить Леню – потерять деньги. И все равно рисковать попасться. Лучше немного попсиховать, поугрожать, но согласиться подождать… Это ничего, что я стихами?

– Вы большой циник, Юрий Иванович, – с некоторым, впрочем, одобрением в голосе, заметил Владимир Родионыч.

– Я стараюсь. Если мы все время будем требовать у них разговоров с Леней, то они будут сохранять ему жизнь до конца. Или до того момента, когда мы их найдем.

– А если они его убьют.

– А это будет значить, что они его собирались убить в любом случае. Ву компране?

– Вполне, – кивнул Владимир Родионыч.

– Значить, искать нужно в двух, стало быть, направлениях, – заключил Гринчук. – Первое, искать среди ваших, кто мог заказать. И почему. Его все равно бы украли в этот день. Просто все это случайно совпало с моим выступлением. Нельзя так быстро собрать команду. И, кстати, искать нужно среди тех, кто был на балу.

– Были почти все, – вздохнул Полковник.

– Тогда, кстати, выяснить, почему почти. Почему не приехали те, кто не приехал. Найдем заказчика, найдем Ленчика. И второе направление – тупо искать чужих в городе. И Леонида. Все. Еще, правда, можно молиться одному из богов. Или всем сразу.

Гринчук аккуратно поддернул джинсы и сел в кресло. Закинул ногу за ногу.

– И какова вероятность… э-э… удачного освобождения? – спросил Владимир Родионыч.

– Процентов десять, – сказал спокойно Гринчук.

– Вы только отцу этого не говорите, – предупредил Полковник.

В дверь кабинета постучали.

– Да, – ответил Владимир Родионыч.

В кабинет заглянула секретарша:

– Приехал Игорь Иванович Шмель.

Владимир Родионыч кашлянул и посмотрел на Гринчука. Тот улыбнулся. Очень мило.

– Пригласите, – сказал Владимир Родионыч.

– И чаю ему приготовьте, – громко сказал Гринчук. – И непременно – горячего.

– Приготовьте, – подтвердил Владимир Родионыч. – И коньяку.

Вошел Шмель. На правой щеке у него запеклась кровь.

– Присаживайтесь, Игорь Иванович, – указал Владимир Родионыч ему на пустое кресло, напротив Гринчука.

Шмель молча сел.

– Мы тут начали обсуждать проблему, – сказал Владимир Родионыч.

– И нам очень не хватает вашего холодного, как я надеюсь, разума, – добавил Гринчук.

– Где Егор? – спросил Шмель.

– В неотложке. На него напали хулиганы. Избили.

– Он об этом знает? – спросил Шмель.

– Когда мы уезжали – еще не знал.