Рождество по-новорусски
Шрифт:
Прошел час.
Емельянов выпил весь имеющийся в райотделе запас валерьянки и принялся за обнаруженный у начальника следственного отдела флакон валидола. Алкоголь принимать не стал, подозревая возможный вызов в кабинет наверх.
Еще через полчаса в кабинет Емельянову позвонил полковник из областного управления и, по дружбе, сообщил, что дело будет расследоваться, и что будет оно камнем висеть именно на шее у Емельянова. Но..
Емельянов насторожился.
– Есть у тебя одна возможность, – сказал полковник из областного управления. – Но это я тебе говорю неофициально.
– Давай-давай, – подбодрил Емельянов, хватаясь за соломинку.
– Ты слышал об оперативно-контрольном отделе штаба областного управления?
– Это Гринчука, что ли? – уточнил Емельянов, припоминая разом, как Гринчук приходил на место преступления и даже осматривал его.
– Именно, – сказал полковник.
– И чего?
– Понимаешь, Гринчук человек в управлении чужой, имеет, кажется, связи в министерстве.
– Ну?
– Вот если бы он взял на себя это дело…
– А он что, дебил? – удивился Емельянов.
С его точки зрения только полный дебил стал бы вешать на себя подобную радость.
– Не дебил. Но отдел существует уже три месяца, а еще ничего конкретного не сделал. Гринчук время от времени слоняется по управлению, а у нас, сам понимаешь, любимчиков министерства любят не особо. Сам Гринчук понимает, что ему нужно какое-нибудь громкое дело. Вот ты ему позвони, попроси вежливо. Уговори, – выделил голосом полковник из областного управления. – Пусть он только чирикнет. Один раз. На него тут же все и повесят. Понял?
– Понял, но…
– Если понял, то пиши номер его мобильника и звони сразу, чтобы он не успел взять чего-нибудь другого. Я Гринчука как раз видел в управлении. Все и решишь за пару минут.
– Пару минут, – проворчал Емельянов. – Слышь, Артем Петрович, а если он не захочет?
– Хуже тебе не будет, – сказал Артем Петрович.
– Куда уж хуже, – согласился Емельянов и позвонил Гринчуку.
– Гринчук, – сказал Гринчук.
– Это Емельянов, – пробормотал Емельянов. – Если помнишь…
– Помню, – легко вспомнил Гринчук.
У него, как показалось Емельянову, с утра настроение было хорошее, легкое. Он легко вспомнил Емельянова и неожиданно легко согласился взять себе дело о Липских. Относительно легко, так как пообещал в скорости заехать в райотдел и лично изложить свои требования.
– Не телефонный, сами понимаете, разговор.
– Приезжай, – радостно пригласил Емельянов.
Он был готов на все. Пусть этот ненормальный Гринчук просит что угодно. Хоть луну с неба. Емельянов чувствовал в себе такую радость, что мог достать и луну.
– Емельянов, небось, сейчас на седьмом небе, – сказал Артем Петрович.
– Я его понимаю, – кивнул Гринчук, пряча мобильник в карман.
– А вот тебя я не понимаю, – сказал Артем Петрович. – Звезды надоели?
– Легко пришли, легко и уйдут, – философски заметил Гринчук. – Вы генералу сами сообщите о моем странном предложении?
– Прямо сейчас и сообщу, – Артем Петрович взял трубку внутреннего телефона. – И генерала порадую заодно.
– А я тут пока в кресле подремлю, – сказал Гринчук и потянулся. – Не высыпаюсь просто катастрофически.
– Обнаглел ты, Гринчук, – осудил Артем Петрович.
– Сами же сказали, что меня в управлении не любят? Вот и не любите. А я посижу, помечтаю о пенсии… Кстати, – вдруг оживился Гринчук, – о пенсии. Можно я от вас позвоню?
– Давай, – кивнул хозяин кабинета.
– Гусак? – спросил Гринчук. – Трофимов? А где майор? По участку пошел? И это правильно. А ты уже сортир вымыл?
Артем Петрович взглянул недоуменно на Гринчука, но тут по внутреннему телефону ответил секретарь генерала.
– Уже? – удовлетворенно переспросил Гринчук. – Молодец, субординацию понимаешь. Не майору же нужники чистить. Передашь ему, что я могу приехать в любой момент. Как только освобожусь – приеду. Пусть ждет и трепещет. И не дай бог, я приеду, а вас нет. Понял? Ну, лады.
Гринчук положил трубку и посмотрел на Артема Петровича.
– Велено прибыть в кабинет к самому. Немедленно, – сказала Артем Петрович.
– Вот не выспатый и буду ходить, – пожаловался Гринчук, вставая с кресла.
– Сам напросился, – крикнул ему вдогонку Артем Петрович.
Гринчука он знал давно, но до сих пор не мог понять, что и когда выкинет этот ненормальный. И зачем.
– И зачем ты приехала? – спросил Леонид Липский у своей матери.
Этим утром он, наконец, проснулся. Лечащий врач решил, что хватит с него здорового сна, и укольчика делать не велел. Утром побеседовал с Леонидом, убедился, что тот находится в нормальном и спокойном расположении духа, и пообещал в ближайшее время выписать.
Сам Леонид чувствовал себя неплохо. Насколько вообще можно себя неплохо чувствовать после всего происшедшего. Выстрелы, кровь, убитые. Теперь, через два дня почти беспрерывного сна это уже вспоминалось как нечто далекое и отстраненное.
Было и прошло. Прошло. Теперь предстояло с этим жить. Но он справится. Справится, он сильный. Он сильный, не нужно ему мешать жить.
Леонид даже встал с постели и попытался выйти из палаты. Два сержанта с автоматами сумрачно посмотрели на него и попросили вернуться. Липский спорить не стал. Стоят – пусть стоят. Это уже все равно ничего не изменит.