Рождество по-новорусски

Золотько Александр Карлович

– У тебя сейчас не то положение, Саня. Ты сейчас должен думать, как выкрутиться. Ты сейчас должен найти моих людей, это обязательно. Ты должен отдать бабки. А как ты будешь с верхними разбираться – смотри сам. Это меня не колышет. У меня своих проблем выше крыши. Какая-то сволочь меня с Зеленым поссорила. Надо прикрыться. Базар понятен?

Гиря встал из-за стола.

– Спасибо за угощение. За все спасибо. Пойду я.

Гиря вышел.

Мехтиев дышал тяжело. Взгляд уперся в скатерть.

Али молча ждал.

–

Сука, – сказал Мехтиев.

Али молчал.

– Своей рукой ему кишки выпущу.

Али молчал.

– Он будет плакать и просить, чтобы я его убил.

Али молчал.

– Что ты молчишь? – спросил Мехтиев.

– Жду приказа, – ответил Али.

– Какого?

– Любого, – ответил Али.

Мехтиев рванул со стола скатерть. Посуда и бутылки с пронзительным звоном обрушились на пол.

На шум в кабинет влетел телохранитель.

– Пошел вон, – крикнул Мехтиев.

Дверь захлопнулась.

– Мне нужно встретиться с Гринчуком, – сказал Мехтиев.

– Хорошо, – согласился Али.

– Пригласи его на встречу.

– Хорошо.

– И найди мне тех троих. Не могли же они пропасть бесследно!

– Не могли, – сказал Али.

– Иди и работай, – приказал Мехтиев.

– Хорошо, – сказал Али и вышел.

И до этого разговора поиски велись активно, но после него все завертелось еще быстрее. Заброшенный завод перебрали чуть ли не по кирпичику. Сантиметр за сантиметром, дощечка за дощечкой. И все впустую. Обнаружили даже старую, еще советских времен, заначку под половицами. Десять тысяч сотенными купюрами с профилем Ильича. Кто-то спрятал от ревизии, а потом не смог забрать. Но долларов не нашли. Ничего не нашли, что могло бы пролить свет – куда делись деньги.

И ничто не пролило свет на то, куда подевались Батон, Брюлик и Рогожа. Словно испарились они в ту ночь. Чернявенького, подошедшего к сидевшим пацанам, никто не опознал. Кавказец он, или цыган, или просто брюнет выяснить не удалось.

Город методично переворачивали вверх дном, но когда к поискам Брюлика, Рогожи и Батона с легкой руки Гринчука подключилась еще и милиция, хаос наступил полный.

Гринчуку позвонил Али. Гринчук выслушал приглашение на стрелку без комментариев и попросило перезвонить ему через пару часов. Гринчуку позвонил Полковник, но ему также было предложено подождать.

Позвонила, наконец, Инга и от имени Владимира Родионыча вызвала Гринчука на ковер. Гринчук выругался в трубку, но приехал незамедлительно. Часов около восьми вечера.

Отвесил Инге поклон и вошел в кабинет.

Владимир Родионыч был один.

– Добрый вечер, Владимир Родионыч, – поздоровался как обычно вежливый Гринчук. – Как ваши почки?

– Спасибо, они у меня всегда весенние. Набухли и болят.

– Печально, – констатировал Гринчук. – Я могу чем-нибудь вам помочь?

– Почкам – нет.

– Тогда зачем вы меня вызвали?

Владимир Родионыч молча указал на кресло напротив.

Гринчук сел, забросил ногу за ногу. Вопросительно посмотрел на Владимира Родионыча.

– А вы не переигрываете? – спросил Владимир Родионыч.

– Ничуть.

– А мне кажется, что именно переигрываете. И слишком, – Владимир Родионыч подвинул к себе папку, лежавшую на углу письменного стола, но открывать не стал. Провел по ней ладонью правой руки. – Я не могу пока точно понять, как вам удалось заполучить это дело…

– А здесь нет ни какой тайны, – лицо Гринчука стало искренним и даже каким-то простодушным. – Перепуганный насмерть перспективой безвременной пенсии, начальник райотдела подполковник Емельянов, вспомнил, что видел меня на месте преступления, позвонил мне и слезно просил снять с него этого «глухаря». Обещал при этом все, что угодно. Я и поддался. Генерал не возражал, а даже настаивал. Его вообще смущает мое существование в областном управлении. В общем, все довольны. А вы?

– А я очень не доволен.

– И чем же конкретно?

– Я не доволен тем, что снова поднято из небытия пустое дело, которое уже признано законченным. Все ведь ясно. И самое большее, что вы можете сделать, это подтвердить правильность выводов совета.

– А вас это смущает?

– Меня смущает то, что вы зачем-то начали привязывать к делу трех бандитов, которые нашли Липского.

– Что значит зачем-то, – возмутился Гринчук. – Они его спасли, но они же и угробили похитителей. И я не смогу выяснить, кто тех похитителей нанял.

– А вам мало того охранника? Романа, кажется, Ильченко. Мало? Мало записей из магазина, которые все подтверждают, мало показаний того, который наводил этого киллера-неудачника? Найдено даже оружие, из которого убили Липских. Автоматы, на которых есть отпечатки пальцев двоих из троих похитителей. А у третьего найден пистолет, который стрелял при похищении Леонида. Вам и этого мало? Вы хотите дергать несчастного мальчишку, его мать, и всех нас, в конце концов? Вам не кажется, что вы вас не совсем для этого приглашали? Вы должны были обеспечивать безопасность и спокойствие. А вы…

– Но я не лезу в дела ваших дворян. Юный подонок Липский ответит мне на несколько вопросов… Его мать, кстати, уже увезла его в Центр. Его там лечат. А те трое пропали. И не спроста.

– Поймите, – Владимир Родионыч снова погладил папку, лежащую пред ним, – нами было сделано все, чтобы закрыть это дело. Наличие этих троих уголовников неизбежно вызвало бы возбуждение другого уголовного дела, о том, почему они оказались с оружием. Поэтому, в благодарность за спасение Леонида, мы подали все так, будто не было этих троих, будто похитители, убив заказчика, устроили разборку и перебили друг друга. Только поэтому.