Рождество по-новорусски
Шрифт:
– Поверю, – кивнул Шмель. – Ты сегодня заходил к моему Егору в больницу?
– Счел своим долгом.
– Звони, если что, – сказал Шмель и сел в машину.
«Вольво» развернулась и выехала на улицу. «Опель» двинулся следом.
– Если что, – сказал Гринчук, задумчиво глядя вдогонку.
Потом Гринчук наклонился, зачерпнул снега и с силой и даже с какой-то злостью потер лицо. Словно хотел себя наказать.
Нестерпимо хотелось пойти и принять душ. Смыть с себя… Гринчук оборвал эту мысль. Он уже все решил. Все. И сворачивать поздно.
– Поздно пить боржоми, – громко сказал Гринчук, стирая с лица снег. – Нужно ехать к засранцу и заставить его вспомнить. Есть такой фильм «Вспомнить все».
Понапиваются и орут на улицах, подумал пенсионер, выгуливавший свою собаку возле стоянки. А потом садятся в машины и давят людей, подумал он, когда Гринчук сел в «джип» и уехал. Сволочи зажравшиеся, подумал пенсионер.
– Некоторые могут о вас думать нехорошо, – назидательным тоном сказал Доктор. – Скажем, зажравшейся сволочью могут назвать мысленно.
Дама бальзаковского возраста, лежавшая на кожаной кушетке, шумно вздохнула.
– Но разве это значит, что они не хотели бы оказаться на вашем месте? Они хотели бы, они очень хотели бы, но им не повезло. А вам – повезло. Тогда почему вас это волнует?
– Понимаете, доктор, – жалобно простонала дама, – но ведь они смотрят. Вы понимаете меня? Все эти массажистки, горничные, парикмахерши – они смотрят. И я понимаю, что они меня ненавидят. И я дико боюсь, что рано или поздно они меня убьют.
– Глупости, – решительно сказал Доктор. – Ерунда. Скажите, мадам, вы ведь их тоже недолюбливаете?
– Естественно. Эти их жадные глаза, эта зависть в каждом жесте. Кошмар, – дама закрыла глаза и застонала.
Все ее массивное тело содрогнулось от отвращения.
– Тогда почему вы их не смените? Найдите себе других.
– Да вы что? – Дама даже села на кушетке. – Вы знаете, сколько я потратила времени, пока нашла приличных мастеров? Знаете, как это трудно! Масса разных бездельников и обманщиков. Сотни и тысячи. Сколько мне пришлось пережить разочарований и ошибок, прежде чем я их нашла.
– Тогда в чем проблема? – Доктор поерзал в непривычно глубоком и удобном кожаном кресле.
– Как в чем? Альфред Генрихович уже несколько месяцев советует мне успокоиться, взглянуть на мир по-другому… Но это не помогает. Я нервничаю, у меня начинают седеть волосы… А вы говорите – нет проблем, – дама была возмущена и потрясена таким непониманием со стороны психоаналитика.
Доктор осторожно взял даму за руку:
– Милочка моя, не нужно так нервничать. Оглянитесь вокруг. Миллионы людей ненавидят друг друга, но не убивают. Мужья живут с нелюбимыми женами, жены – с отвратительными мужьями…
Дама вздохнула.
– Дело не в том, чтобы любить или не любить. Дело как раз в том, чтобы понимать… – Доктор погладил пухлую руку пациентки. – Понимать, что все равно деваться некуда. Вы боитесь и не любите всех этих мастеров и прислугу, но не меняете их, потому то не можете найти другую. Лучшую. А они никогда в жизни не сделают ничего такого, что могло бы оттолкнуть вас, милая моя. Они ведь живут за ваш счет. Поверьте, найти хорошего клиента куда сложнее, чем хорошего мастера. Пусть они вас не любят и завидуют вам. Но они сделают все, чтобы вас не потерять. Понимаете?
На лице дамы проступило выражение понимания. Даже открытия.
– Доктор, – только и вымолвила она.
– Так что, милочка, спокойно отправляйтесь домой, не забивайте себе голову и помните ту самую историю про женскую дружбу.
– Какую?
– О змее и черепахе. Черепаха плывет по морю и везет на себе змею. Хочет ее сбросить, но боится, что та успеет укусить.
– Я знаю, знаю, – заторопилась продемонстрировать свою информированность дама. – А змея хочет укусить черепаху, но боится, что утонет.
– Вот именно, – Доктор помог даме встать с кушетки и проводил ее до дверей кабинета. – Помните об этом, и с вами ничего не случится.
– Спасибо, доктор, – растроганно прошептала дама. – Я вам так благодарна. И так удачно, что сегодня меня принимали вы, а не Альфред Генрихович.
– Ну что вы…
– Нет, правда. Вам понадобилось только полчаса, чтобы все понять и объяснить, а он работал со мной уже почти год. И совершенно без толку. Еще раз спасибо.
Дама выпорхнула из кабинета, оставив в руке Доктора пятьдесят долларов.
Когда такое случилось с Доктором сегодня в первый раз, он попытался догнать клиенту и вернуть деньги, но к десяти часам вечера уже привык и успокоился.
Дамы шли косяком. Им было назначено Альфредом Генриховичем. Альфред Генрихович принимал их в это время всегда, поэтому дамы, когда им мягко намекали, что Центр некоторое время будет работать в другом режиме, начинали устраивать сцены и требовать самого Альфреда Генриховича. Вернее, кричали первые две дамы. Потом Доктор решил, что гораздо спокойнее будет вести прием возбужденных и расстроенных дам лично.
Альфред Генрихович, приняв около полудня Липского и сопровождающих лиц, представил всем обслуживающим работникам Центра Доктора как своего заместителя, и уехал. От греха подальше. Стационарных клиентов, к счастью, в Центре, на тот момент, не было, а о приходящих клиентках Альфред Генрихович в спешке как-то забыл.
Пришлось Доктору изображать из себя психоаналитика. И, как с некоторым смущением сообщил Доктор Ирине, изображать удачно.
– Вы понимаете, Ирина, они все, прощаясь, говорили как замечательно, что познакомились со мной, что Альфред Генрихович…