Розовая шубка
Шрифт:
— С ума сойти. Может, ей помочь надо, раз такие дела?
— Не надо. Ее семья настроена так же, и ребенка уже любят.
— Тогда, дай Бог. Скромная героиня, оказывается.
Недовольная ее словами, Ленка повесила трубку, а Марианна стала вспоминать Олю Краснову. Вспомнить было нечего. Столько лет учились в одном классе и ничего, совсем ничего не осталось! Странно. Один раз, правда, они были в туристическом походе. Четыре палатки на всех, две для мальчиков, две для девочек. Марианна попала вместе с Олей. Договорились, кто где ляжет. Но, когда наступила ночь, Оля оказалась в соседней палатке, а возле Марианны расположилась
«Неужели я могу кому-нибудь мешать? — подумалось Марианне. — Неужели кого-то угнетает само мое существование? Живу, занятая собою, и кому-то мешаю? Не может быть. Сложности какие-то».
Потом вновь навалилось страдание. О, любовь, оставь меня! Я устала. Как счастливо было совсем недавно! Как цвела душа! Некуда, некуда деться от этой муки. Нестор… Нестор! Оставь, не мучай меня!
Инга никогда не бывала в мастерской Миши. Долгие и хмельные посиделки художников всегда представлялись ей бездарной тратой времени. Ее день, как правило, был расписан по минутам, благодаря чему удалось достичь гораздо большего, чем тому же Мише. Сейчас, однако, у нее появилась цель, ее раздразнили слова этой девочки, Марианны. Так ли он хорош, этот Нестор? Достоин ли того, чтобы предложить ему жесткую шквальную страсть, по которой она тосковала возле доброго и пресноватого Миши? Что же касается Марианны, то ей придется как-то перебиться, все равно не видать ей этого Нестора как своих ушей. К тому же, в юности драгоценна именно неразделенная любовь, только она закаляет дух, делает мужчину мужчиной, а женщину женщиной. Не дай Бог взаимной первой любви! Эта тряпичная кукла сжует энергию всей жизни, тогда как в ином случае весь сохраненный запал пойдет на возмужание характера и духа!
Повод нашелся самый благовидный. Михаил сам пригласил ее.
— Пятнадцатого ноября у меня день рождения, дорогая…
— Я отлично помню, Мишель. Ты же скорпион.
— Мне будет приятно видеть тебя среди моих друзей.
— Дома?
— Нет, в мастерской. На улице Вавилова, шестьдесят пять.
В тот день было пасмурно. Зима вступала в столицу, устилая тротуары и крыши чистой белизной. Шел крупный снег, сквозь его завесу туманно проступал город, похорошевший стараниями последнего градоначальника. Зима уже никого не пугала грядущими холодами. Климат теплел, трескучих морозов никто не помнил, разве что старички.
Инга приехала с опозданием, чтобы появиться в полном блеске, когда огни уже зажжены, а гости слегка поддаты, расположены к шумной беседе и созерцанию красивых женщин.
— Инга, моя дражайшая… подруга, — представил ее Миша, помедлив после слова «дражайшая», чтобы присутствующие успели досказать про себя «половина». Он уже делал ей предложение и не сомневался, что со временем она его примет. — Прошу любить и жаловать.
Она протянула ему в подарок прекрасный французский мужской одеколон с изображением Наполеона в треугольной шляпе.
Гостей было одиннадцать человек, среди них две женщины, жена Ивана Александровича и дама из худсовета, некрасивая, со страшноватыми яркими ногтями, но веселая и по-свойски простая со всеми. Инге налили штрафного, усадили рядом с Мишей и выпили за ее здоровье.
Она осмотрелась.
Нестора она узнала сразу. Он сидел на диване и беседовал с худым гривастым мужчиной с ремешком на волосах. На нее он не обратил ни малейшего внимания.
«Тридцать четыре — тридцать пять», — определила она, наблюдая искоса. Выждала, пока он случайно не взглянул на нее, и метнула в него первый значащий взгляд. Он замер, не удивился, лишь прищурился с интересом.
«Вызов принят», — поняла она.
Вино почти кончилось, побежали за новой бутылкой. Диван отодвинули в угол, гости поднялись, разместились кто где. Нестор, покуривая, встал у окна. Инга поняла, что он ждет продолжения.
— А у меня для вас есть приятная новость, — сказала она, подходя.
— Какая же? — с улыбкой посмотрел он.
— Вас безумно любит моя студентка.
— Неужели?
— Ее зовут Марианна.
Он кивнул.
— Хорошая девушка.
Своим русалочьим взором Инга смотрела ему прямо в глаза. Он держал взгляд не отводя глаз. Эта долгая молния соединила их, словно мост.
— Вы жестокий сердцеед, Нестор. Не хотела бы я оказаться на месте бедной девочки!
— В самом деле?
— Она умирает от любви к вам.
— Будет жить.
— Ваша мастерская где-то поблизости?
— В «школе», второй этаж, номер четвертый. Заходите… просто так.
— Это как же? — она подбоченилась.
— Гм… — Нестор кашлянул от ее смелости. — Там увидим. Когда вас ожидать?
— Завтра. В это время.
К ним подошел Миша, обнял Ингу за плечи.
— Люблю, когда мои друзья беседуют между собой, — благодушно произнес он. — Ты знаешь, дорогая, Нестор — гений. В двух его словах больше смысла, чем во всех наших лекциях за целый год. А вот с женщинами тебе не везет, а, Нестор?
— Фатально, — усмехнулся тот, оставляя их.
На следующий день в снежных ноябрьских сумерках она вошла в его мастерскую. Он был один. Не говоря ни слова, подхватит ее на руки, опустил на постель, умелыми ласками довел до головокружения, до безумия… Она получила все, что ей желалось, и жарче, ярче, чем могла представить в воображении. Прерываясь, они пили вино, курили и вновь приникали друг к другу. Усталость пришла далеко за полночь. Под утро страсть нахлынула снова, будто в самый первый раз, и снова было дивно и ослепительно.
Прощаясь, Инга ожидала, что он условится о следующем свидании. Нестор молчал. Она дала свой телефон, уверенная, что его звонок раздастся нынче же вечером. Ничего подобного. Выждав день и другой, она позвонила сама.
— Нестор? Это я.
— Здравствуйте.
— Почему на «вы»?
— Случайно. Извини.
— Ты не хочешь меня видеть?
— Откуда такая мысль?
— Не звонишь, не зовешь.
— Приходи.
— Когда?
— Как пожелаешь.
— Тогда сегодня.
— Договорились.