Розовая симфония
Шрифт:
Перед сном оба поделились историями из своей жизни.
Белла поведала, что ее родители погибли пять лет назад при так и невыясненных обстоятельствах облавы на какого-то террориста, который, в итоге, благополучно сбежал, а она сама переехала в Филадельфию, чтобы начать новую жизнь. Слава богу, ей встретился Карлайл, который за коммуникабельность и продуктивность, а так же готовность работать много и не требуя высокой зарплаты принял ее на работу. Всю себя она посвящала его компании, и потому заслужила такое вот восхищение.
В ответ Эдвард, внимательно
– Он тебя не простит… - сочувствующе погладив мужчину по плечу, пробормотала после этой истории Белла, - за то, что ты со мной… за то, что я позволила себе с тобой остаться…
– Он поймет, - примирительно заметил Эдвард, покачав головой. Он сожалеюще погладил Иззу по щеке, минуя окровавленную губу и скулу, однако напомнив, что знает о них. От этого у нее потеплело на сердце.
– Спасибо, что ты понял, - тихонько шепнула она, проникшись к своему благодетелю неизмеримой благодарностью.
– Это для меня важнее всего.
Эдвард ничего не ответил. Он поправил одеяло, чтобы Изза не замерзла, а потом, прогнав злость на Джаспера за то, что сотворил со своей невестой, с улыбкой на губах закрыл глаза.
Она была с ним. Вот здесь, вот сейчас, как в лучшем сне.
И что-то подсказывало, что теперь с ним всегда будет.
Изабелла…
Ты поешь - и звезды тают,
Как поцелуи на устах,
Посмотришь - небеса играют
В твоих божественных глазах,
Идешь - и все твои движенья,
Поступки все и все черты
Так полны чувств и выраженья,
Так полны дивной простоты.
Судьба тебя вручила мне, родная,
И лучшего подарка я не знаю!
* * *
Честь забить последний гвоздь в маленький плот выпала, конечно же, Милену, чему он был несказанно рад.
С самым серьезным видом прошествовав со своим молоточком и заветным гвоздиком к деревянному сооружению, он глубоко вздохнул, чтобы сконцентрироваться. Волнение оставило его, рука уверенно обвила рукоятку молотка, а гвоздь занял нужное место, готовый закрепить все необходимое и последним штрихом привести плот к завершенному, плавучему состоянию.
– Точно по шапочке, - дал последнее напутствие папа, с внимательным,
– Так точно, капитан, - с трудом не допустив на губы улыбку, что так просилась, ответил Милен.
Он замахнулся, прицелившись в точно выбранное место и с победным выдохом опустил железный боек куда следует. Попал.
– Прекрасная работа, рядовой Каллен, - мама рядом улыбнулась, погладив малыша по спине, - разрешите поцеловать вас?
Обожающий эту игру, мальчик, чуть покрасневший, чинно ответил:
– Разрешаю, мэм.
А потом сам, забыв про все устои, порядки и правила выдуманной папой игры (строить маленькие плоты, нагружать их цветочными букетами и спускать на воду возле дома, где теперь жили), развернулся, бросив молоток на землю, и кинулся Белле на шею.
Без труда поймав сына, девушка исполнила свою задумку, прижавшись губами к детскому лобику.
– Я горда своим мореплавателем, - прошептала она малышу на ушко, заставив его засиять, - может, теперь он все же пообедает? Чтобы стать капитаном нужно много сил.
– Он знает, - появляясь из-за спины, заверил Эдвард, потрепав темные волосы Милена и поправив вздернувшуюся матросскую тельняшку, - и обязательно покушает с нами.
Закатив глаза, малыш все же протянул одну руку назад, вовлекая в тесный круг их объятий и папу, и засмеялся. За его звонкий смех и Белла, и Эдвард были готовы отдать все, что угодно.
Когда они впервые встретились, он плакал. В детском приюте Сербии, самый маленький и худенький, самый затравленный, разительно отличался от других детей. Те три недели, что Белла приходила к нему, пока мистер Каллен оформлял бумаги на усыновление, он улыбался всего два раза. И постоянно эта улыбка сменялась отвратительнейшими слезами и исказившимся от боли детским личиком, когда Иззе пора было уходить. Не работали уверения, что скоро она заберет его, что скоро у него будут и папа, и мама, что все будет хорошо, и никто, и никогда больше не причинит ему зла. Милен верил, что Белла больше не вернется. Многие потенциальные родители не возвращались. Им этот ребенок казался безнадежным.
Однако свое обещание Изза с Эдвардом исполнили. Малыш стал их сыном официально, получил американский паспорт, восторженно встретил виды Филадельфии, впервые сюда приехав, и очень быстро освоился на новом месте - английский дался ему крайне легко.
Более того, этот мальчик, ставший светом для Изабеллы и окрасивший жизнь новыми красками для Эдварда, сумел еще и объединить было распавшуюся семью Каллен.
Джаспер примирился с выбором отца и случившимся с Изабеллой. Он принес свои извинения девушке, загладил вину, восстановил общение с Калленом-старшим и, как и многие, кто видел Милена, души не чаял в младшем брате. Когда он приезжал, они с Миленом дни напролет переводили бумагу для импрессионистских опытов. Как правило, происходило это на небольшом холме, за которым прятался дом новоиспеченной четы Калленов и на котором часто были слышны отголоски колыбельной Беллы, исполняемой Эдвардом хотя бы раз в неделю.