Розовый Дождь
Шрифт:
– Пап, я рада, я безумно рада - пролепетала Милена - я очень рада и тебе, и мамочке, честное слово... Просто... просто...
– Что "просто"? Говори, детка! Неужели тебя не отпускают домой, к нам?!
– нахмурил брови Принц. Изуверские обычаи Сообщества его уже начинали раздражать. В самом деле, то детей забирают и не дают воспитывать самому, то каникулы отменяют ради каких-то дурацких "послушаний", то сыновья рождаются умственноотсталыми - Принц успел прочитать на досуге научный трактат Осленка, магистра педагогики, в черновике, чтобы убедиться, что это явление - повсеместное...
– Да, пап, не отпускают... И не отпустят уже никогда...
– тихо, но твердо
– ЧТО-О-О-О-О?!
– глаза Принца полезли буквально на лоб, он вскочил с сиденья прямо на середину беседки и сжал кулаки.
Все удивленно посмотрели и на Принца, и на Милену... Все, кроме Прекрасной Феи.
Она резко встала и подошла к Принцу, тихо взяла его за руку и прошептала:
– Милый, только без скандалов, хорошо? Иначе ты разорвешь нашей доченьке сердце... Её просто забирают в "ЖАЛО", понимаешь?
А потом она привычно провела своими ручками по мягким светлым волосам Принца и потянула его за собой - сесть на лавочку. Принц сразу стал спокойнее, весь обмяк и послушно опустился на сиденье рядом с Феей. Она взяла его голову в свои руки и крепко прижала её к груди, продолжая поглаживать своими тонкими мягкими ладошками его волосы, отчего Принц становился все спокойнее и спокойнее.
– Ничего, ничего, дорогой, ты должен понять, понимаешь? Мы, феи, не такие, как вы - люди, мы - другие, у нас все совсем, совсем по-другому... Понимаешь? Всё, всё по-другому... У нас дети недолго живут с родителями, у нас семья - это Сообщество, ты понимаешь, милый, понимаешь?
– казалось, Фея уже не замечает никого, ни детей, ни Зверят, она не видит никого, кроме Принца и как ребенка убаюкивает его, гладя по головке, при этом накладывая все новые и новые магические "швы" на его сознание...
Она и сама была готова зарыдать, заплакать, а потому она понимала горе Принца, горе отца, обреченного больше никогда в жизни не увидеть свою дочь. Отдать дочь в "ЖАЛО" - это высшая жертва, которую требует Сообщество от своего рядового члена и на этот подвиг должна быть готова каждая мать. А потому для Феи, знавшей, что её дочь необыкновенно развита, а потому вполне способна стать членом "ЖАЛА", это известие было не таким тяжким ударом. Но вот Принц... Фея понимала, что ему этот удар перенести будет необыкновенно тяжело. И потому она накачивала его просто лошадиными дозами успокаивающих заклинаний...
Наконец, работа была закончена, и Принц блаженно закрыл глаза на груди у Феи, а Фея, повернув теперь голову к своей дочери, тихо сказала:
– Да будет на все воля Создателя неба и земли, доченька! Не опозорь там меня и твоего отца... Служи и приноси пользу Целестии! Защищай слабых и помогай нуждающимся, сей добро и выжигай беспощадно всякое зло. Я... благословляю... тебя...
Слова застряли в горле, а слезы заслонили глаза, и Фея уже больше ничего не видела и не могла произнести. Но Милена уже обняла маму и тихо прижалась своей головой к её плечу, а сынок, предчувствуя расставание с сестренкой, заплакал навзрыд, как и все три Зверенка...
...Просторная зала, где-то в трех милях под землей, была наполнена феями до отказа. Все они имели нарукавные повязки, медальоны на шее и аппликации на туниках в виде рассерженной пчелы, показывающей свое смертоносное жало. Все стояли длинными плотными рядами по отделам. 1-й отдел - разведовательно-боевой, 2-й отдел - расследование особо опасных преступлений против Сообщества, 3-й отдел - воспитательно-исправительный, 4-й отдел - медицинский, 5-й отдел - воспитательно-образовательный, 6-й отдел - научно-исследовательский и конструкторский, 7-й отдел - научно-просветительский.
В просторной зале уместились все члены "ЖАЛА" - всего не более десяти тысяч, из них членов 1-го отдела, в который предназначалась Милена, всего около трех сотен. Зала была почти полностью погружена во тьму, лишь только слабенькие шарики-светлячки, переливаясь разными цветами радуги, летали под потолком. От слабого света светлячков можно было различить стройные ряды воительниц "ЖАЛА", их нарукавные повязки, длинные розовые колонны, высокие потолки... Но все остальное тонуло во мраке. Даже лиц стоящих не было видно, что, видимо, и входило в цели организаторов...
На Милену это зрелище произвело устрашающее впечатление. Длинные ряды не шевелящихся молчаливых стен из вытянувшихся по стойке "смирно" тел, без лица, без голоса, без чувства...
– жутковатое зрелище для юной девушки...
Она робко перешагнула порог и медленными неуверенными шажками двинулась вперед, к центру зала, где светился багровыми линиями круг, внутри которого была изображена рассерженная пчела. Когда она дошла до круга и встала на изображение пчелы, то услышала раздавшийся откуда-то спереди по-военному четкий голос:
– Стоять! Смирно!
Милена автоматически встала по стойке смирно и боялась даже шелохнуться. Стояла, затаив дыхание. А к ней уже шли с противоположного конца залы Жемчужно-Белая и три феи в кремово-белых туниках и плащах. Они держали в руках какие-то предметы.
Затем они остановились, а Жемчужно-Белая подошла к самому кругу и тихо, но торжественно спросила:
– Кто ты, дитя мое? И зачем ты сюда пришла?
– Мое личное имя Милена. И пришла я сюда, чтобы смиренно просить Вас, Ваша Верность, и всех сестер Ордена, принять меня, недостойную, в число верных служительниц Триединой Премудрости...
– тихо сказала Милена заученную наизусть формулу и тут же опустилась на колени и смиренно склонила свою голову перед Жемчужно-Белой, как жертва перед топором палача.
– Пришла ли ты сюда добровольно?
– Совершенно добровольно.
– Знаешь ли ты, что Триединой Премудрости можно служить и не входя в наш Орден?
– Знаю, Ваша Верность...
– Знаешь ли ты, что войдя в Орден, ты никогда не увидишь своих родителей, никогда не выйдешь замуж, никогда не родишь детей и вполне возможно умрешь скорее, чем другие феи Сообщества?
– Знаю, Ваша Верность...
– Знаешь ли ты, что если ты самовольно покинешь Орден, ты будешь распылена на кварки?