Розовый Дождь
Шрифт:
– И ты думаешь, маленький негодяй, что я тебе поверю? А? Мало того что ты ничего не сделал и даже не потрудился ничего сделать, ты ещё оскорбляешь учителя, поставленного самим королем, а, значит, и самого короля!
– истерически завизжал учитель, который уже давно слышал, как его украдкой, за глаза, называли шепотом то "козлом", то "крысой", то другими нехорошими словами и теперь, наконец, у него появился повод отомстить...
– А Гастон-чернокнижник нам не король!
– вдруг раздался чей-то басовитый голос откуда-то из дальних хоров. И тут же воцарилась напряженная тишина.
– Ка-а-а-а-ак
– закричал учитель и взмахнул в воздухе линейкой, прям как воин мечом - перед атакой.
– Это кто ж такой там выискался, а? А ну, выходи сюда, к доске, покажись! Или ты смельчак только за чужими спинами выкрикивать, а?
Но в ответ учителю было только молчание.
– Ну уж нет, я этого так не оставлю! Это уже не просто оскорбление, это преступление!
– с пафосом воскликнул учитель.
– Если ты не выйдешь сюда, то за твое хулиганство ответит вот этот, ты понял?
– взвизгнул учитель и линейкой указал на несчастного Корвина.
– Тем более, что он оскорбил учителя!
С этими словами учитель схватил Корвина за ухо, подвел его к доске, сорвал с него рубаху и взял из стоявшей у учительского стола большой белой вазы с соляным раствором длинную розгу. Но стоило ему только поднять розгу, чтобы нанести удар...
... как с пронзительным свистом, откуда-то с дальних хоров, в учителя полетела стеклянная чернильница и упала, не долетев всего пары шагов, у его ног, звонко разлетевшись на куски, как разрывной снаряд и обрызгав учителя с ног до головы чернилами.
Не успел пораженный учитель и рта раскрыть, как тут же, с хоров, в него полетела вторая, третья, четвертая чернильницы, "разрываясь" то слева, то справа от него... А затем раздался всё-тот же басовитый крик:
– Бей чернильную крысу! Долой Гастона-чернокнижника!
– и одна из чернильниц, ловко пущенная с хоров, пролетев над головой учителя и сорвав с него прямоугольную шляпу, попала прямо в центр портрета короля Гастона... И уродливая темно-синяя клякса растеклась по лицу короля...
А потом раздался пронзительный свист и с хоров уже громко стуча деревянными башмаками сбегали старшие ученики 18-20 лет, а впереди них - долговязый рыжий брат Корвина Айстульф.
Тут началось что-то невообразимое. Ученики вскакивали из-за парт, переворачивали их, рвали тетради, топтали ногами учебники, ломали перья и дико смеялись. Кто-то уже вскочил на учительский стол и стал на нем плясать вприсядку, кто-то бросил чернильницу и разбил в дребезги окно... Шум, гам, крики, вой...
А Айстульф с товарищами уже бежали к схватившемуся за голову учителю с дубинками наперевес, видимо, с намерением изрядно намять ему бока. Известно ведь, что Айстульф был первым парнем на деревне в этом излюбленном мужицком виде спорта.
Но учитель не стал дожидаться, пока его постигнет печальная участь противников Айстульфа, а, недолго думая, кинул стул в окно, стекло разбилось вдребезги, а учитель, совершенно несвойственным для его положения образом, подобрав полы своей длинной одежды, запрыгнул на подоконник и спрыгнул на улицу. А потом бросился к конюшне.
– Корвин! Ату к колокольне, бей в набат!
– закричал брату Айстульф, а сам вместе со своими товарищами сорвал изуродованный портрет короля Гастона, бросил его на пол и смачно плюнул в его едва узнаваемое
...В два часа пополудни на центральной рыночной площади "Искры" собралось все село - мужики, бабы, дети. Побросав работу, они сгрудились вокруг простой крестьянской телеги, выполнявшей теперь роль трибуны. На неё взгромоздился почитаемый всеми за строгую и воздержанную жизнь настоятель местного храма Создателя - преподобный отец Сильвестр. Его уважали в селе все, хотя бы за то, что тот никогда не ел мяса и не пил вина - попробуй-ка, поживи так! Даже на Совет Содружества пару с лишним месяцев назад от села выбрали именно его, а не какого-то купчишку или эсквайра...
Высокий, худощавый, жилистый как жердь, в длинном плаще с капюшоном, закрывавшим почти все лицо - кроме острого бритого подбородка и бледных губ - он, отчаянно жестикулируя длинными пальцами, произносил какую-то речь то лающим, то каким-то каркающим голосом... Смысл её был малопонятен для простых селян, а потому они лишь бессознательно кивали своими головами, выхватывая из общего потока только отдельные слова "чернокнижник", "самозванец", "еретик"... После каждого такого слова святой отец воздевал правую руку с вытянутым указательным пальцем в небо, как бы ставя на языке жестов своеобразные восклицательные знаки к этим уничижительным прозвищам, которыми он награждал ненавистного нового короля, или призывая гнев небес на лицо, которое скрывалось под этими именами.
Более понятной речь святого отца стала только к концу:
– ...А это ненавистное самим небесам новшество, учить баб, мужиков грамоте, оторвать от родителей их чад, жен от мужей, мужей от работы? Где это видано, чтоб мужики учились грамоте? Где? Покажите мне в Писании, где написано, чтобы мужики были грамотеями, где? Ничего там не найдете, ни-че-го...
– сам отвечая на свой же вопрос, кричал с пеной у рта отец Сильвестр, с торжеством вынимая из кармана толстый томик в кожаном переплете со знаком Создателя на обложке и показывая его всем, будто бы неграмотные селяне могут собственными глазами увидеть, что на обложке действительно ничего подобного не написано...- Наоборот, как сказано в Писании? "Трудом своим зарабатывай хлеб свой"! Как сказано, а? Трудом? Слышали? А где написано про грамоту? Где? Я вас спрашиваю!
А посмотрите отцы и матери на ваших детей... Видели ли вы их спины, их руки... Все в синяках, побоях! Сколько можно над детьми издеваться, а? (это фраза вызвала бурю поддержки среди присутствующих, женщины одобрительно закивали головами). Изверги, изуверы! Вредители!
Нет, вы как хотите, дорогие мои братья и сестры, но я вам скажу, что король этот - не настоящий, не настоящий он! Я, священник Сильвестр, лично видел, как на коронации корона сама вылетела из рук Его Святейшества и опустилась на голову этого чудовища. Я сам, сам видел!
– забил себя в грудь отец Сильвестр.
– А потому я вам говорю, не настоящий он король, не настоящий, чернокнижник, колдун, знается с нечистой силой! Вот и детей наших и жен наших решил он извести при помощи грамоты! А как? Да очень просто! Мужик грамотный перестанет слушать господина, перестанет слушать священника, будет считать себя умнее всех, жены перестанут слушать мужей, а дети - родителей!..