Розовый куст
Шрифт:
Снова донесся звук. Это был какой-то хрип.
– Внизу! – шепнул Стас. – Где тут подпол?
Клыч зажег спичку и заходил, нагнувшись, всматриваясь в доски. Стас, а за ним Климов шарили на кухне.
– Кольцо! – сказал Климов
В углу к доске было приделано медное кольцо. Он рванул его, тяжелая плаха поднялась, и сразу их обдало духом сырой земли и еще тем же удушливым запахом, что стоял в горнице. Стас опустил руку в подпол, но там лежали какие-то тюки, слизью поблескивала близкая стена – и только. Вдруг прямо в уши им ударил стон. Он шел откуда-то от тюков.
– Свети! – приказал Климов, отстранил Стаса и спрыгнул вниз. Подпол был глубокий, выше человеческого роста. Климов подскользнулся, но устоял. Стас зажег наверху спичку и вытянул руку как можно ниже. Климов шагнул, и под ногой что-то загудело. Он протянул руку и уперся в округлый холодный металл. Сверху спрыгнул Клыч, Стас менял спички. Клыч зажег свою. Климов подошел вплотную к какой-то баррикаде. Стальной блеск ударил в глаза. Подсвечивая спичкой, придвинулся Клыч, взглянул и выругался:
– Куркулье поганое!
В несколько рядов в половину человеческого роста стояли надраенные, вставленные одна в одну кастрюли, ушаты, ведра. Отдельно, сложенные строго один на другой, лежали подносы. Опять долетел стон. Он шел откуда-то совсем рядом. Клыч зажег очередную спичку и прошел вперед. За ним, осторожно ступая, двигался Климов. Стас наверху раскурил, наконец, найденную где-то головню и спрыгнул к ним. Теперь отблески пламени заплясали на стенах, высветили груду жестяной посуды, потом Стас продвинулся к остальным, и все они остановились. Под каким-то рядном угадывалось человеческое тело, рядом, прикрытое мешками, лежало второе. Стас высоко поднял головню. Рука у него дрожала. Клыч отплюнулся, присел перед рядном и сбросил его. Мертво блеснул остекленевший глаз. Лицо, залитое сукровицей, было искажено. Седые волосы разметаны и перемешаны с темными засохшими комьями крови.
– Шварц, – сказал Клыч.
Опять донесся стон.
Клыч перешел ко второму, смахнул мешки. Раскинув руки, перед ними лежал низкорослый широкоплечий человек в сером костюме, в сорочке с галстуком, на груди темнели три больших пятна. На меловом лице сверкал пот, изо рта изредка вылетал хрип.
– Федуленко, – сказал Клыч, – скорее всего он. Давай за водой! – толкнул он Стаса в плечо. Стас позвал:
– Климов! Помоги вылезти!
Климов подошел, прихватил Стаса за ноги и поднял. Тот ухватился за края отверстия, вылез, ушел. Через минуту нагнулся вниз, светя спичкой, другой рукой передал Климову ковш с водой. Климов шагнул и вдруг остановился. Удушье стиснуло горло, голова кружилась. Он с трудом пересилил себя и, обойдя баррикаду кастрюль, подошел к Клычу, тот стоял над Федуленко, светил головней.
– Шварцу они голову раздробили. А этому три пули в грудь вогнали – что-то новое… Он снова присел над раненым. – Подними его голову и дай хлебнуть.
Климов помочил платок, положил его на лоб Федуленко, – даже через платок чувствовался жар. Опять закружилась голова от прежнего запаха. И тут только Климов понял, что это запах крови. Федуленко что-то забормотал. Климов поднес ковш к его губам, пролил в рот несколько капель воды. Раненый забормотал громче, приоткрыл глаза. Они сверкали сумасшедшими огоньками.
– Добить пришли! – шептал он. – Добивай! Давай! Большего не стою! – Он вдруг дернулся, но тело не подчинилось, он разинул рот, и все лицо его исказилось судорогой. – Бей! – шепотом крикнул он. – Чего ждешь?
Вылезающие из орбит глаза его с диким выражением ужаса и странной радости смотрели на Климова. Тот отпрянул. Клыч приблизил горящую головню к лицу Федуленко.
– Успокойтесь, – сказал он, – мы из розыска. Слышь? – Он присел и склонился над самым лицом раненого. – Федуленко, не бойся ничего. Мы из розыска.
Раненый закрыл глаза и минуту лежал молча, потом веки его затрепетали. Он всмотрелся в склоненные над ним лица и опять закрыл глаза. Лицо его окаменело. Клыч переглянулся с Климовым. Подошел Стас.
– Слушайте, – прошептал Федуленко, – мне тянуть недолго. Все скажу… – Он опять закрыл глаза. – Если вы эту тварь, Кота и всю его компанию… прихватите… я отомщен… буду… – Он облизал губы. Климов прижал к его рту ковш, и тот жадно втянул в себя воду, в груди его захрипело. Клыч поддержал раненому голову, и он пил долго, медленно, пока не выпил полковша. Клыч отпустил его голову, и Федуленко зашептал: – Связался я с Котом давно… из-за семьи… У меня дочь и жена в Архангельске… Мечтали уехать за границу… Денег не было. Тут меня и застукал Красавец… Они за Шварцем давно следили… Договорились со мной насчет магазина… А старик словно чувствовал… Вдруг вывез все ценные вещицы… Куда… неизвестно… Тогда решили ждать… А тут… эти бриллианты привезли оправить… Кот знал… Я сказал … Договорились… Я до Клебани должен был его оглушить… Завернуть в портьеру… Они подъедут на шарабане… Я спускаю окно, просовываю им его… Он им живой был нужен… Они прихватывают меня, а потом делимся…
– Мог бы и в одиночку, – не сдержал ярости Клыч. – Со стариком сам бы справился.
– Не хотел руки пачкать, – шептал Федуленко, не раскрывая глаз. – Да и… Если б я его убил в купе и скрылся, меня б искали…
– И так вас искали бы! – сказал Клыч.
– Не хотелось руки пачкать, – пробормотал Федуленко и облизал губы.
– Где сейчас Кот и остальные?..
– Решили выехать, как стемнеет… в город… а там в Москву… На возы все уложили. Потом сюда спустились… Шварца пытали… Про всех зажиточных людей города… Какое у кого состояние… Где держат деньги… Потом старика пристукнули… Потом Красавец подходит ко мне и смеется… В долю, говорит, хочешь?.. Я сразу понял… А он выстрелил, и все… Они думали, убили. Да я и сам думал… Они знают, что вы на них вышли…
Наверху затопали сапоги. Раздался говор. Клыч ринулся к отверстию:
– Климов, подсади!
Когда Стас и Климов вылезли из подпола, Клыч отдавал последние указания:
– Значит, лошадей нам самых хороших, пусть хозяева хоть волком воют. Раненого и труп в Клебань. Нашего человека тоже доставишь в город.
– Один здесь остаюсь? – тоскливо спрашивал Потапыч.
– Один! – ответил Клыч. – Тут, старичок, надо тебе все осмотреть. Завтра увидимся.
– Да чего так спешите-то? – уговаривал председатель. – Тут без вас и не разберемся…
– На войне был? – спросил Клыч. – Так вот, считай, друг, что опять тебя война зацепила. Гони подводу! И лошадей самых лучших!
– Слушаюсь! – председатель выбежал.
– Товарищ начальник, – сказал Потапыч, провожая их, – я вас очень прошу: берегите себя и этих молодых людей. Знаете, если с ними, что-нибудь случится… – Он махнул рукой и вернулся в дом.
Глава X
… Уже полчаса они неслись по вечерней дороге. Промчались через Возницыно. Стас хотел было расспросить местных мужиков, не видели ли они проезжавший экипаж на дутых шинах, но Клыч не позволил.