Розы в декабре
Шрифт:
была обнаружить в холодильнике холодный копченый кабаний окорок и салат. Она
велела детям собрать побольше малины. Эдвард будто знал, он действительно знал, и сделал много сливок. Теперь понятно, почему он устроил охоту на кабанов на
прошлой неделе. Жена Гаса охотно помогала, что было очень мило, потому что
Труди была совсем не в рабочей форме. Она удалилась сразу же, как только
добралась до дому, и вскоре вышла в своем новом темно-синем платье, так удачно
скроенном Фионой, что Эдвард, видевший его первый раз, потом с изумлением
бросил Фионе:
— Чтоб мне провалиться! Ты настоящая ведьма, умудрилась сделать из Фебы
красавицу!
— Ты, видно, никогда в жизни не слыхал о корсетах, — насмешливо отозвалась
Фиона.
Вся команда катера вскоре после завтрака отбыла, а Хью Алегзандер, к немалому
восторгу Фионы, заявил безапелляционным тоном: — Феба, мы идем на прогулку, — и, повернувшись к хозяину, сообщил: — Мы хотим
восстановить связь времен… сегодня же. — И не успела Феба принести свои
извинения по части немытой посуды, как он вывел ее из дома.
— Ну и дела! — воскликнула Виктория. — Труди, оказывается, умеет краснеть. Кто
бы мог подумать, что он ее друг.
Эдвард не дал Фионе ответить, бросив:
— Будь я добрый хозяин, я бы тоже смотался, дав вам с Гамишем побыть одним, но
у вас в запасе вечность.
— Вечность? На сколько ты приехал, Гамиш?
— Пока не выгонят, — со смехом ответил Гамиш, — но когда Эдвард звонил мне, он
предложил провести здесь все лето. Приманки он раскидал дай Бог… пообещал, что может отвезти меня на Те Анау, что может достать мне право на фотосъемки и
на исследование такахе, считавшихся вымершими. Разве против этого можно
устоять?
Фиона с недоумением посмотрела на него:
— Когда он звонил тебе? Гамиш Макдоналд, проснись и спустись на грешную землю.
Ты хочешь сказать — писал.
— Я, кажется, ясно сказал — звонил. Представь, как я обалдел, когда мне в тот
вечер сказали про звонок из Новой Зеландии. Я уж не знал, что и подумать.
Перепугался до чертиков — вдруг что с тобой случилось.
— Так вот зачем ты ездил в Уэйнвуд-Хиллз? Ты сказал, что тебе надо позвонить. А
оказывается, тебе взбрело в голову звонить в Южную Африку.
Гамиш с первого же мгновения вписался в жизнь “Бель Ноуз”, словно он родился
здесь. Уильям и Джеймс стали его тенью, Виктория и Элизабет мало чем от них
отличались. Гамиш, доктор и дети часами пропадали где-то вне дома. Малколм
Ремингтон упивался отсутствием телефона, долгими, никем не нарушаемыми часами
сна, — словом, был счастлив провести отпуск в столь необычной обстановке.
А Феба? Феба Трудингтон двигалась как во сне, в счастливом сне. Внезапное
вторжение Хью Алегзандера не позволило ей снова укрыться в своей скорлупе. Это
была совсем неизвестная им Труди. Каждый раз, глядя на нее, Эдвард не
переставал удивляться.
— Конечно, с головой у нее всегда было все в порядке, — говорил он Фионе, — но
такого блеска остроумия раньше не было.
— Она сама мне говорила, — заметила Фиона, — что с ним никогда не чувствовала
смущения.
Приезд Малколма Ремингтона успокоил Фиону. Он согласился погост^1ть у них
несколько недель по приглашению Эдварда. Ему предложили место врача в небольшой
сельской больнице в Мальборо, но вакансия открывалась только в середине
февраля.
— Эмери должна родить до этого, — сказал он Фионе. — Она говорит, что готова
остаться, если я буду здесь тоже. А для меня это прекрасный отпуск. Эдвард
полагает, что один лишний рот вас не очень затруднит, а по мне, так жизнь здесь
кажется фантастикой.
Эдвард потом сказал Фионе:
— Надеюсь, я не перестарался? Ты ведь могла недель шесть провести в Ванаке.
Фиона посмотрела на него с удивлением:
— Да что ты, я и так чуть не рехнулась вдали от дома.
— Вдали от дома? — задумчиво повторил Эдвард.
Фиона быстро повернулась и ушла.
Как-то днем Фиона разыскала Фебу:
— Труди, ты сказала Хью, почему отвергла его?
— Нет еще.
— Смотри, иначе я сама скажу. А то он будет продолжать думать, что ты его не
любишь.
— Скажу, когда надо, — с улыбкой ответила Труди.
— Ты хочешь сказать, что он еще не сделал предложения, — так и вцепилась в нее
Фиона.
Труди серьезно посмотрела на нее:
— Он пробудет здесь всего восемь дней. Мы уже не те молодые и импульсивные люди
и взвешиваем все за и против, присматриваясь друг к другу.
— Очень я поверю, — фыркнула Фиона. — Мне кажется, каждый из вас хочет дать
другому шанс… шанс, который никому не нужен.
Труди бросила на нее внимательный взгляд, выходя из комнаты.
— Ты очень умна в моих делах, Фиона, совсем не так, как в своих.
Фиона так и осталась стоять как вкопанная. Что она имела в виду? Не могла же
Феба заметить, что она… любит Эдварда?
Фиона могла только гадать, последовала ли Феба ее совету или нет, но в один
прекрасный день они с Хью вернулись с прогулки с таким видом, словно что-то
наконец разрешилось. Фиона услышала голос Хью, направлявшегося в баню. Она была
одна в доме. Ребятишки с увлечением строили плотину на ручье. Гамиш, Эдвард и
Малколм охотились на холмах. Фиона наслаждалась одиночеством и заодно наполняла
банки. Было по-летнему жарко, в воздухе стоял миндальный запах утесника, в саду