Рубеж-Британия
Шрифт:
— Почему я должен нянчиться с тобой в свой медовый месяц? — Возмутился.
— Ты женился? — Встрепенулся я. — И меня не пригласил на свадьбу?
— Мы обвенчались и отпраздновали скромно, только роднёй, — ответил, нехотя. — Идём.
— Сразу в камеру задержания? — Съязвил я.
— Нет, наверх. Ты должен уладить всё с сестрой, и выполнить указ Анастасии Николаевны.
— Где Анна? — Это первое, что меня волновало.
— Взбунтовалась твоя Анна, не выполнив прямого приказа Небесной, закрылась в Корабле с Императором и Софией. Судя по всему, Третьяковы тоже там. Вот уже три дня никаких вестей оттуда. Пытаемся взломать дверь.
Всё оказалось серьёзнее, чем я думал. На первом же пролёте по периметру пирамиды стоит оцепление из нескольких взводов гвардейцев с винтовками, здесь же два мехара с пилотами. Они–то, похоже, и доложили Зотову, что я лечу, обнаружив на радаре. Мне тоже отобразилось на подлёте целых восемь точек, разбросанных по острову.
На следующем уровне, где вход на Корабль, людей поменьше, а позади, где дверь целый мехар каким–то образом влез, хотя ему места тут мало. И уже поломал несколько клинков, вскрывая дверь.
Увидев такое, я схватился за голову. И даже разозлился.
Ладно эти идиоты, Настя ведь должна понимать, что внутри никто посторонний далеко не уйдёт? Стоит вторгнуться, Анне придёт оповещение от Интеллекта, и дальше жизнь любого будет висеть на волоске.
— Вы решили штурмом брать? — Возмутился я на стоящих взмыленных офицеров с молотками, ломами и топорами.
Глазами в ответ хлопают ошалелыми, дышат тяжело.
Дверь, конечно, раскурочили на совесть, вывернули металл, как консервную банку. А вот дальше дело не пошло, сработала защита Корабля, закрылся дополнительный заслон. Его тоже уже начали вскрывать, но судя по царапинам, материал его намного прочнее, деформировать не получилось.
Клинки меха не справились, а инструменты из земного металла и подавно не смогут.
— Что ж, Андрей Константинович, ваш выход, — выдал возникший из–за толпы Татищев.
— Ждите, пока восстановится дверь, так я не открою, — ответил и двинулся к Небесной на ковёр.
Конечно, я слукавил. Уверенности нет, что с прикосновения к заслону, он не уйдёт впуская.
Хочется этих вандалов воспитать.
— Как же, ваше высочество? — Окликнул Татищев. — У нас приказ!
— Не трогайте больше ничего. Чем больше стараетесь, тем дольше мне не попасть вовнутрь.
Даже пытаться не стал. В Корабль пройти можно и через шлюзы из Байкала. Как раз на мехаре.
До Дворца я шёл в сопровождении не только Зотова, к нему присоединилось отделение гвардейцев. Войдя вовнутрь, я ощутил, что атмосфера перестала быть праздной. Напряжение витает в воздухе, будто остров затаился и ждёт чего–то плохого.
Все встречающиеся слуги со встревоженными лицами. Гвардейцы на пути куда–то торопятся, командиры на подчинённых шипят.
В императорском крыле усиленный караул с винтовками. Внутри гнетущая атмосфера, референты с бумагами бегают по коридору. Суета кажется излишней.
У кабинета Небесной нас останавливают гвардейцы:
— Прошу прощения, ваше высочество, идёт закрытый Совет, — говорит один из офицеров.
— Мы подождём, — учтиво отвечает Зотов и смотрит на меня недобро.
— Доложите, что я прибыл, — добавляю, отступая.
Пришлось ждать около часа. А затем целая толпа генералов и высокопоставленных чиновников стала выходить с угрюмыми и озадаченными лицами. Некоторые даже не замечая нас, прошли мимо.
Строганов поздоровался кивком и поспешил прочь. Все господа отчего-то уставшие. Одни взмыленные, другие бледные. Пронеслись на выход, как лавина. Лишь бы скорее убраться отсюда.
В конце высунулся молодой и щуплый мужчина, похоже, протоколист и позвал:
— Только Сабуров.
Вошёл послушно, оставив позади Зотова. Сам писарь тоже вышел наружу, закрыв за собой дверь практически бесшумно и оставив нас с Небесной наедине.
В кабинете жарко, все окна наглухо закрыты.
Анастасия Николаевна с волосами золотыми в тугих косах скрученных вверху, в мундире генеральском стоит в углу у серванта с выпивкой ко мне спиной, руки позади в замок. Задумалась, медитируя на бутыли, и не сразу обернулась.
Хмурая, как туча дождливая. Не сказать, что злая, как собака. Но взгляд чёрный и вызывающий беспокойство.
— По вашему приказанию… — отчеканил.
Вздохнула тяжело, глядя куда–то мне в район сапог.
— Я так понимаю, ты пренебрёг моим беспокойством и даже не начал заниматься поручением, — первое, что сказала. И довольно строгим голосом.
Стою, как школьник.
— Нет, ваше высочество, — признался.
— Очень плохо, — бросила и двинулась к своему креслу. — За эти дни произошли важные события для Империи. Ты один из немногих непричастных будешь введён в курс предстоящих изменений в государстве. Тем я выказываю тебе огромное доверие, несмотря на твою необязательность.
В груди похолодело от такого тона. Но я удержал контроль, продолжив стоять невозмутимо.
Уселась, разгребла бумажки небрежно рукавами. Уставилась на меня, прямо в глаза посмотрела.
Аж в моих защипало. Пришлось увести свой взор пониже.
— Я сыскала поддержку во всех наших ведомствах, — продолжила. — На днях созовут весь императорский двор, здесь же, на Острове. Первого сентября будет объявлено о том, что наш император Николай Михайлович более не дееспособен и не может принимать решения во благо Империи. Его сын Алексей Николаевич, получив корону по кровному праву преемства, отречётся от неё. А Совет изберёт меня. Точнее, это уже произошло. Все указы подписаны заранее. Двадцать пять за, трое воздержались.
От услышанного перехватило дыхание.
Вот это поворот. А точнее переворот! Тихий и безболезненный. Настя императрица?! Вот так просто…
— Удивлён? — Спросила с нажимом.
— Могу только поздравить, ваше величество, — ответил сдержанно.
Но улыбка сама на лицо потянулась. Лучше она, чем кто–то другой. Однако!
— Рано поздравлять, — бросила с негодованием. — На пути к престолу есть ещё одна, маленькая, но весьма серьёзная косточка в горле. По имени Анна Ивановна Третьякова, которая не желает выполнять мои приказы. Которая взяла в заложники и моего отца, и сестру Софию. А ещё вместе с ней замыслила захват власти. Я не знаю, насколько их слова подкреплены, но веяния недельной давности виделись мне очень опасными. Благо, эти дурочки, не отдавали никаких распоряжений. Лишь болтали. Но для вероятной оппозиции этого будет достаточно, чтобы зацепиться.