Рубеж веков

Ludvig Normaien

А если эти люди ещё и жили, воспитывались с тобой в похожих условиях, то за них надо держаться. Так или иначе любое сословие ромеев в Городе было проникнуто духом Восстановления. Это сказочное Восстановление рано или поздно должно будет случиться. С детства бродя по улицам древнего города, бывшей столице могущественнейшего государства, полуразрушенных временем и людьми, что в качестве орудия истории оставляли свой след, Теодор представлял, как всё это всё могло выглядеть в период своего расцвета и у него захватывало дух. Он бесконечных набережных, от широких улиц, от многолюдья улиц, которые со временем превратились в пустыри. От величия древних храмов, где яркие росписи, посвященных жизни Мессии, были расписаны так, что невозможно было оторваться от такой красоты. От многочисленных памятников императорам и героям прошлого, что вели государство через бури к величию. От богатства дворцов, в которых заседали мудрые мужи, придумывающих

механизмы, какие можно только в сказках встретить. От мощи армий, что держали в страхе всех соседей и которые предпочитали всегда дружить, посылая богатые подарки и дань. У него захватывало дыхание, когда он узнавал, что многие выдающиеся люди, прославившиеся в веках рождались в лачугах, но своею храбростью и смекалкой построили себе лестницу в высшие слои общества. Слушая предания о войнах и величии прошлого, которые им, мальцам, живущим на улицах, порой рассказывали старики, и уже потом, в стенах церкви, став трудником, им читали монахи тяжеленные фолианты о житиях святых, что несли Слово диким народам или помогали василевсам против армий чужеземцев, что со своими нечестивыми колдунами-шаманами приходили осквернять родные земли они представляли себя там, во главе непобедимых солдат императора, сокрушающих и повергающих врагов и приводящие к покорности множество народностей, чтобы больше не было войн, и все жили мирно, торговали, возводили новые города. В дальнейшем, почитав некоторые книги, он познакомился и с тем, что в империи постоянно происходили мятежи, восстания крестьян и завоеванных народов, обложенных непосильными налогами. Что тот, кто становился императором часто совершал несправедливейшие вещи, а герои порой совершали жесточайшие поступки, которым было невозможно придумать оправдания. Но вот эта детская мечта, вера в идеал жила у Теодора Лемка, воспитанника церкви …… который немало времени провел на улицах, дрался с другими беспризорниками и взрослыми бандитами, порой воровал, тяжело трудился, учился читать и считать и немного успел поработать в скриптории, прикоснувшись к мыслям и воспоминаниям людей прошлого. И там, в скриптории, он нашел такие книги, о которых забыли за давностью лет. Например, такой книгой, которая стала для него воплощением его мечты о том, какой должен быть настоящий воин и мессианин, стал затёртый манускрипт о Жане II ле Менгре, знатнейшем человеке, маршале Франции. В ней благородный герой совершал множество подвигов, участвую во всевозможнейших войнах, часть из которых он провёл против сарацин, сражаясь против них на суше и на море. Ле Менгр был тем человеком, который пытался объединить разрозненные силы мессиан, ведущих между собой бесконечные свары и грызущихся точно дворовые псы по любому поводу, против сил наступающих сарацин, поглощающих земли ромеев. Да, у него ничего в итоге не получилось, но возможно его борьба, борьба его сторонников смогла создать условия, при которых ромеи сейчас, спустя множество лет получили шанс на Восстановление. Что вновь появится мудрый император, который поведёт армии к победе, а народ к процветанию и богатству. И тогда и родилась мечта конкретная места простого парня: вступить в армию, поучаствовать, если будет суждено, в сокрушении ненавистных сарацин, а потом, став героем, получить хорошую должность, при которой можно было бы безбедно существовать, помогая в меру сил в мирной жизни восстанавливать былое величие — соблюдая законы отлавливать воров, грабителей, пресекать заговоры знати, из-за которых Империя и оказалась на краю гибели.

Лемк встряхнул головой, прогоняя нагрянувшие воспоминания.

— Юх, что там слышно о том когда мы выдвигаемся дальше?

— Тишина пока. Все ждут пока подойдёт ланциарная турма, которая отстаёт, и припасы ещё подвезут.

— Ох, демоны вас забери… — чертыхнулся Мардаит, споткнувшись о плохо видимую в темноте растяжку палатки. — А что, без этих, ланциариев, мы не справимся?

Он плохо относился к тем, кого пришлось силой принуждать к вступлению в армию.

— А ты что, сам собираешься копать апроши у Силистрии? Говорят, что там исмаилиты неплохо потрудились над своими укреплениями, не чета другим. Через них даже Михай не смог перебраться со своими головорезами, уж на что о них слава идёт…

— Не-не, спасибо, мне хватило и Родосто с Адрианополем! А вот припасы… вы заметили, что несмотря на то, что мы вроде как побеждаем и присоединяем всё новые земли, питание у нас не улучшается?

Юхим и Теодор задумались, припоминая, сколько они получили провизии. Слава Богу, что помимо того, что им выдавалось, и у Лемка с войнуками, и у его друзей в прежней кентархии были способы добыть себе провизии. лемк иногда закрывал глаза на то, как появляются у костра упитанный барашек или бычок. Правда были порой и вполне обычно подстреленные кабанчики с косулями, но так было не часто, так как их редко куда выпускали и армия со страшной силой вытягивала всё съестное со всей округи, в том числе отпугивая дикую живность.

— Это наверное всё из-за того, что весна… Подъели-то всё за зиму, а новое пока ещё вырастет. Да и что, ты не видел, сколько пустых селений по дороге стоит, а сколько ещё сожжено. А те, что целые, так там и взять-то нечего.

— А вполне может быть, что это ещё из-за того, что из приданубских княжеств не идут припасы. Раньше ведь они хочешь не хочешь везли всё сарацинам, а теперь из-за восстания мало того что не везут, так ещё и спалили и награбили всякого добра немало. Ди и присоединяя земли, мы их берём не пустыми, а с городами, жителями, которые тоже хотят есть. А анатолийцы, кстати, запретили вывоз пшеницы. Вот нам и урезают пайку. Хотя, заметил что у савойцев проблем с этим нет…

— Союзнички…

Слухи о том, что на все земли, которые успели отбить ромеи и союзники, хотят наложить лапу савойцы, уже прочно ходил среди ромейских солдат и не было таких, кто был бы этому рад. Мало того, что венецианцы с с прочими всю самую ценную добычу себе заграбастывают, так они ещё и на земли теперь замахнулись! Ранее хоть бродила надежда на то, что отдав им основные богатства, можно расплатиться по долгам, которые как утверждают слухи, были весьма не малы, так теперь даже в случае окончания войны Город мог остаться в нынешних жалких границах, никак не компенсировав все потери последних времён. А ведь за счёт этих земель они могли, после окончания контракта, все поправить своё материальное положение. И даже то, что василевс взялся восстанавливать старую знать, вводя старые законы, пока ещё не могло изменить взглядов людей. Ведь василевс, это василевс! Он знает, что делает.

Совершив очередной поворот и проходя через очередные палатки солдат, они были остановлены криками:

— Ээй, это ведь тот ублюдок! Это ты с той сволочью в юбке нас высмеяли сегодня?

— Выбирай выражения, шелудивый! — вернул в ответ Теодор.

— Слушай, ты… Если не хотите, чтобы вас нашли с вскрытой глоткой, передайте той гниде — мы вас ждём за лагерем, у Острого камня после ночной смены караулов, разберёмся, кто из нас тут настоящие мужчины!

— А ты не боишься, что я сейчас пойду к вашему старшему и вас как зачинщиков драки отправят чистить выгребные ямы?

— Им нечего бояться, — из темноты донесся знакомый голос, который бы лучше никогда не слышать — они защищали свою честь, когда бешеные сулиот и ромей начали приставать к достойным людям.

На свет вышел Анджело, будь он неладен, Кальколло. Даже в свете костров он выглядел гораздо лучше подтягивающихся за ним бойцов. Фетровая шляпа с пером, разрезной дублет, камзол с ниспадающими рукавами и оплечьем, свободные штаны и чулки, кушак с заткнутым пистолетом.

— Давно не виделись, ромеи. Как поживаете? Всё ли хорошо? Слышал, что кто-то про меня стихи всякие сочиняет… Может это вы? Не хотите ли сейчас их вслух почитать?

Его люди начали обходить трёх друзей, а Теодор уже подумывал, не закричать ли, призывая стражу, потому как говорить с Анджело было ему не о чем, он, было видно настроен решительно, чтобы расквитаться с ромеями.

По счастью, среди звуков потрескивания костра послышался тяжёлый звук шагов и вот уже появляется внутренний лагерный патруль, присматривающий за порядком. Солдаты прошли в стороне, но их командир остановил, поглядывая в сторону намечающейся заварушки. Анджело тоже это заметил и отступил на пару шагов. За драки и поножовщину внутри лагеря легко было получить тяжёлое наказание, вплоть до казни. Заядлых бузотёров тут предпочитали вешать.

— Ну так что, ромеи, увидимся ещё?

Юхим, Сидир и Теодор переглянулись:

— И что, мы втроём и вас толпа?

— Ну не думайте о нас плохо… — улыбнулся Анджело. — Пусть будут… Хм, скажем двое оскорблённых и двое оскорбителей. И ещё по четыре человека, которые будут свидетелями, что всё пройдёт честно.

— Оружие?

— Клинки. Мечи, шпаги, ножи — чем можете владеть, то и пусть берут.

— Защита?

— А что, ромеи ныне стали такими состоятельными что могут купить доспех? Или успели снять с трупов, как то, что на вас? — ухмыльнулся Кальколло. — Нет, обойдёмся без этого. Слишком сильно будет греметь.

Теодор молча кивнул и отступили через разошедшихся членов банды, держась настороже. Если бы сейчас патруль ушёл, то Теодор не сомневался ни капли в том, что их бы попытались насадить на ножи. Хмель выветрился. Расслабился!

— Надо рассказать Федосу. И взять большее количество людей. Не верю я ему — о нём чего только не рассказывают и честность точно не входит в этот список. — Мардаит раздувал ноздри и разминал кулаки, будто уже сейчас был готов ринуться в драку.

— Да уж, вот совсем рядом мимо смерти прошли… — Юхим смахнул пот со лба. — А может ну его, не пойдём никуда, а? Что нам там делать? Вроде как обманули Анджело, а он пусть нас ещё попробует поймать также. Уж мы будем готовы!