Рубеж
Шрифт:
– Ну, ты… Веди. Где тут царица?
Я невольно оглянулся. Вокруг не было ни души.
– Конем обернусь, – шмыгнуло существо. – Только… один конь ведь троих не свезет.
– Лошадей добудем, – сказал я, ощущая нечто вроде прилива сил. Впервые за долгий срок предоставилась возможность действовать без оглядки, не казниться каждым шагом, не выбирать между скверным и отвратительным.
Новый порыв ветра. Хвостатое существо обернулось, как и обещало, конем – полностью оседланным и взнузданным, но странной масти. Сотник снова плюнул:
– От погань!..
После
– Ты ж смотри, жид!..
– То буду смотреть, пане сотнику, для того ведь и глаза дадены!
Я тщательно делал вид, будто веду коня, – на самом деле конь, то есть бывшее мохнатое существо, вел меня сам. Мы как-то сразу угодили в шум, блеск, многолюдье; вдоль улиц громоздились каменные дома в три, а то и в четыре этажа, то и дело попадались роскошные экипажи, как колесные, так и санные. Извозчики и форейторы кричали бестолково, но с апломбом. Пешеходы жались к стенам; я подумал, что если Юдка и задумал бежать, то лучшего места и времени не придумать. То же самое подумал сотник Логин, и правый ус его, и без того поредевший, сделался вдвое короче – его перекусили наконец крепкие Логиновы зубы.
Юдка усмехался. Что таилось за его усмешкой, разгадать не представлялось возможным.
Не знаю, как мы выглядели со стороны, – наверное, странно, но не предосудительно, во всяком случае, пялиться-то на нас пялились, а остановить никто не пытался.
– Лошади таки нужны, – одними губами сказал Юдка.
Я пожал плечами:
– Пешком не доберемся?
– Как мы заявимся во дворец – пешком?!
Странной масти конь, бывший недавно летающим хвостатым существом, замотал гривой и беспокойно повел глазами.
– Лошади нужны, – повторил Юдка с нажимом.
Сотник Логин посопел, но ничего не сказал.
Лошадей вокруг было много. Неизменные следы их присутствия встречались на каждом шагу – как замерзшие, заснеженные, так и свежие, дымящиеся. То ли дело в забытой уже столице, где ради чистоты мозаичных улиц каждой лошади под хвост прилажен специальный мешочек…
Лошадей было много, но в основном – упряжных. А мы с Юдкой – не деревенские мальчики, чтобы ездить без седла. Мы и так привлекаем внимание – зачем же плодить новые странности?
Юдка легонько толкнул меня плечом. Нас обогнали верховые – двое, нет, трое, просто третий держался чуть позади. Наверное, служка, оруженосец или лакей.
Свернули в переулок.
Здесь было тише. Каменные дома сдвинулись, едва оставляя место для проезда, на фоне снега темнели причудливые железные решетки, то здесь, то там покачивались на ветру светящиеся плошки, и тени трех всадников внезапно выросли, головами коснулись крыш…
– Эй, панове!
Один из всадников обернулся. Не стал скрывать удивления:
– Чего тебе, жид?
Вероятно, это военные, подумал я, разглядывая их одинаковую черную верхнюю одежду
– А не продали б господа офицеры бедному жиду своих конячек? Мы сами люди не местные…
Всадник, щуплый и худощавый, бледный, несмотря на мороз, рассмеялся. Его спутник, тоже тонкий в кости, но очень высокий, устало поморщился:
– Поедемте, Николай…
Оруженосец – юноша лет четырнадцати – смотрел во все глаза.
Юдка тоже заулыбался. Шагнул вперед, протягивая руку, будто намереваясь потрепать лошадь юноши по холке; увидев его улыбку, я обомлел.
Нельзя! Да нельзя же!
Не пощадит. Ради глупой лошади, которая не так уж и нужна, ради сиюминутной сомнительной надобности – не пощадит, потому как заклят. На кого поднимет руку – живым не выпустит.
– Стоять!
Юдкина рука остановилась в воздухе. Он оглянулся, поймал мой взгляд – и понял. Темные глаза навыкате блеснули нехорошим огнем; помедлил, но руку опустил.
– Сотнику… ваш черед поработать. Вы не помогли бы пану Рио…
Всадники удалялись. Откуда-то из подъезда вслед за клубом пара показалась толстая женщина с полным ведром; из-за угла вывернул господин в шубе, лицо от мороза прикрыто платком…
Самой легкой добычей казался мальчик, но его я обогнул. Прыгнул с места – снег мягкий, мостовая скользкая, неудобно, – приземлился за спиной у высокого, перехватил руку, потянувшуюся за оружием; конь, терзаемый судорожно натянутой уздечкой, поднялся на дыбы, и я соскользнул с покатого крупа, увлекая за собой человека в черном.
Разбойное нападение. Именно так. Думал ли я, наемный герой, что мне придется разбойничать не по приказу сомнительного работодателя – по обыкновенной жизненной необходимости?
Нагайку я не видел – услышал в воздухе, подставил руку, поймал, намотал на кулак; очень удачно. И знаменательно, между прочим, что в борьбе с уличным грабителем вооруженный офицер не за саблю хватается – за нагайку. Презирает? А может, человеколюбив?
Рывок – вот и второй всадник аварийно спешился.
В первом освободившемся седле уже сидел Юдка. Мгновение, чтобы подчинить коня, и – вперед, без оглядки, в конец улицы. Невнятно закричал Логин. Я видел, как он отдирает от себя руки того, что замахивался на меня нагайкой, прыгает на верхового оборотня, бьет несчастную тварь по бокам, кидается в погоню…
Неужели Юдка сорвался?
А почему бы и нет? Один, свободен, в большом городе, с Юдкиными-то возможностями…
Все вдруг потеряло смысл. Где-то играла музыка, где-то голосила женщина; черные одеяния бывших всадников изрядно вывалялись в снегу, тот, кого я сбросил первым, в падении повредил правую руку – и теперь держал свое оружие в левой. Рядом его товарищ оттеснял в сторону мальчишку; парень, в отличие от своих бледных спутников, был темен лицом, и не давал так просто себя оттеснить – драться он собирался, драться до победы.