Рубин из короны Витовта
Шрифт:
Она неспешно подошла к калитке и, даже не собираясь открывать, спросила холодно-вежливым тоном:
– Вы кто?
– Мы сотрудники «Хаус-музеума». Я приват-доцент Минхель, а это, – Вернер показал на спутника, – Теодор Гашке, между прочим, уже почти доктор исторических наук…
На этот раз оба были в цивильном, и Вернерово враньё выглядело правдоподобно. По крайней мере, хозяйка слегка изменила тон, однако, не слишком приветливо уточнила:
– Так вы
– Мы оба из Судет, – поспешил заверить её Вернер и осторожно добавил: – Вот только, сразу после Великой войны выехали…
А вот это, по крайней мере в отношении Минхеля, было правдой. Он на самом деле родился в Судетах, но его родители в восемнадцатом году перебрались в Германию. Казалось, упоминание о Судетах почти примирило хозяйку с появлением немцев в её доме. Немного подумав, она более дружелюбно сказала:
– Ну что ж… Говорите, какой интерес у вас ко мне?
– Заверяю вас, чисто исторический, пани Краличек, – поспешил успокоить её Гашке.
– О, так вы знаете моё имя… – женщина наконец-то усмехнулась и, открывая калитку, пригласила: – Тогда идите за мной…
Хозяйка провела гостей в дом, а когда усадила их на широкий кожаный диван, то первым её вопросом к Вернеру был:
– А где вы жили в Судетах?
– В Думесдорфе, пани Краличек, – Минхелю ничего не надо было выдумывать и, чтобы вызвать хоть какую-нибудь приязнь, он заметил: – Такое небольшое селение. Там в соседнем доме жил мой друг Иржи. Имею сильное желание, как только немного освобожусь, обязательно съездить туда и заглянуть к нему…
– Даже так?.. – брови пани Карличек благосклонно приподнялись. – А скажите, господа, чем вы занимаетесь сейчас?
– Мы исследуем одну историческую проблему, связанную с вашим городом, – пояснил Вернер.
– О, тогда, господа, вам надо посетить наш костёл, – оживилась пани Краличек. – Там хранится много рыцарского оружия, а главное, наверху есть комнатка, где были найдены старинные чешские рукописи…
– Ну, всё это уже хорошо изучено, – вежливо остановил её Гашке. – А вот к вам, пани Краличек, у нас интерес особый, можно сказать, личный.
– Мне кажется, господа, вы несколько запоздали, – и, явно кокетничая, женщина сделала вид, что поправляет поседевшие волосы…
– Ну что вы, что вы! – мгновенно уловил тон хозяйки Вернер. – Вы так хорошо выглядите.
– Спасибо, – женщина сокрушённо вздохнула и, помолчав, наконец перешла к делу: – Господа, я вас внимательно слушаю…
– Видите ли, пани Краличек, – издалека начал Гашке. – Мы занимаемся движением гуситов и во время исследований столкнулись с именем «Вацлав из Кралева». Позже мы изучили его родословную,
В облике хозяйки мгновенно возникло нечто новое, и она почти по-королевски кивнула:
– Это действительно так…
Поняв, что теперь говорить будет намного легче, Гашке продолжил:
– Пожалуйста, расскажите нам про пана Вацлава. Вероятно, в семье сохранились устные воспоминания, каких не найдёшь в документах…
– Конечно, я много знаю о своём предке. Он вместе с Яном Жижкою воевал против крестоносцев и отличился в знаменитой Грюнвальдской битве, – гордо сообщив это, пани Краличкова по очереди посмотрела на каждого из гостей и подняла палец вверх. – Подождите-ка…
Она легко, словно девушка, выбежала из комнаты и через минуту вернулась, держа в руке покрытый пылью акварельный рисунок.
– Вот смотрите: это и есть пан Вацлав, а рисунок ещё в молодости нарисовал мой дед…
На бумаге полупрозрачными красками был изображён могучий рыцарь в латах, а из-за его спины выглядывал тоже вооружённый до зубов крестоносец. Хотя рисунку и было уже, вероятно, лет сто, для гостей он не представлял ценности. Однако, чтобы не обидеть ставшую такой приветливой хозяйку, Вернер, приглядевшись, вежливо поинтересовался:
– А рядом с паном Вацлавом кто?
– Дедушка говорил, что это Комтур Отто фон Кирхгейм. По семейному преданию, он спас пану Вацлаву жизнь, – пани Карличек мечтательно усмехнулась. – Правда, какое удивительное имя – Комтур…
Минхель и Гашке быстро переглянулись. Им обоим было отлично известно, что комтур это не имя, а чин командира рыцарского отряда…
Глава шестая. Съезд монархов
Юный князь московский Василько скакал напрямик, не выбирая дороги. Его буланый конь, прижав уши, шёл намётом, словно пытаясь догнать стаю уток, которая только что снялась с недалёкого водоёма и теперь, громко хлопая множеством крыльев, старалась подняться как можно выше. Вьюнош был в восторге. Его любимый кречет Булат так ловко ударил на лету селезня, что от сбитой на землю птицы в воздухе осталось только облачко выдранных перьев, медленно опускавшееся вниз.
Князь резко натянул повод, но разгорячённый конь послушался не сразу и остановил свой бешеный скок лишь на опушке небольшой дубравы. Только тут несколько отставшая ловитва догнала князя, и младший сокольник, услыхав, как где-то рядом звонит колокольчик, подвязанный к хвосту кречета, размахивая вабилом [117] , поскакал на звук.
117
Приманка для сокола.