Рубиновое кольцо
Шрифт:
Казалось, все хотят удовлетворить своего потенциального клиента. Предлагались большие кроваво-красные безупречные камни, некоторые имели солидные оценочные документы, с детальным описанием размера, цвета, чистоты и места происхождения. Одни камни находились в общественных коллекциях, другие – в анонимных частных.
Уокер еще выпил пива и пробежался по переводам других объявлений и предложений. Некоторые были смешные, некоторые совершенно непостижимые, но во всех содержалось достаточно информации, которая ему была нужна. Во многих файлах были даже рисунки,
Он нашел на этом сайте объявления только о двух рубинах, на которых были надписи времен Моголов. Один из них был подходящего размера и назывался «Сердце полуночи».
Он только что видел это название на какой-то странице с легендами и мифами. Уокер стал искать его, пока не нашел упоминания о нем:
"Как гласит легенда, «Сердце полуночи» впервые появилось при дворе могольского императора в шестнадцатом веке. У одной из его дочерей был тайный возлюбленный, который приходил к ней в полночь, под покровом темноты, когда она была одна. Через какое-то время девушка, сердитая на него за то, что он не может открыться, согласилась выйти замуж за принца из далекой страны. Следующей ночью ее возлюбленный явился к ней, но уже во сне. Он был мертв. У него было вырезано сердце.
Принцесса умерла в ту же ночь. Кроваво-красный рубин размером с кулак младенца лежал в ее холодной руке. На нем была надпись: Берегись «Сердца полуночи».
Этот камень, окутанный легендами о любви, смерти и таинственном огне, свойственном только самым прекрасным рубинам, был привезен Екатерине I в подарок от Петра Великого. Никаких рисунков и изображений этого камня, как известно, не существует. С семнадцатого столетия, когда он стал частью российской императорской коллекции, нет ни одного упоминания о нем, хотя, несомненно, многие особы царской крови надевали этот драгоценный камень по торжественным случаям.
В отношении этого камня существовало страшное пророчество, которое сулило беду всякому, кто посмеет им обладать. Возможно, именно поэтому рубин лишился любви русского двора".
Уокер долго не отрывался от экрана компьютера, спрашивая себя, кто и почему послал Иванова искать этот камень из легенды в ювелирный магазин Фейт.
На другой стороне улицы Иван Иванович Иванов, одетый в потертую одежду, которую он купил в благотворительном магазине, подошел к пьяному сиэтлскому бездомному, который прятался от ветра в дверной нише.
– Двигай отсюда, – прохрипел русский. – Я тут сяду.
– Да пошел ты в задницу! – ответил ему нищий. – Я первый занял. – Он поднял кулак, его рука, обернутая тряпьем, дрожала. Все деньги, которые нищий выпрашивал у прохожих, он тратил на выпивку, вместо того чтобы купить себе перчатки.
Иванов подошел к нему и схватил за горло. От нищего отвратительно пахло дешевым вином. Иванов плотно сжал губы, всаживая длинное, узкое лезвие ножа ему между ребер. Острие лезвия коснулось сердца. Русский провернул нож, всаживая его поглубже. Нищий задыхался. Ни капли крови не упало на землю, но рана была смертельной. Тело нищего упало бы на бетон, если б не сильные руки Иванова, которые держали его вертикально.
– Друг мой, – спокойно бормотал себе под нос Иванов, – я же сказал тебе, что мне нужно это место.
Он без труда донес тело до угла старого кирпичного здания. Прохожие думали, что эти двое – старые друзья, которые хотят скрыться от людских глаз, чтобы выпить бутылку крепленого вина.
Бросив труп в мусорный контейнер, Иванов вернулся на свой наблюдательный пост. Он был в тяжелом пальто, которое было чистым, но уже видавшим виды, как одеяло, которое он украл у нищего. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но на самом деле он наблюдал за зарешеченным окном магазина «Вечные грезы».
Фейт Донован была в своем магазине. Она работала над украшениями из драгоценных камней. С ней рядом находился охранник. Было бы слишком опасно насильно выбить из нее информацию о «Сердце полуночи». В конце концов, можно пойти на кражу.
Иванов разбогател благодаря своему слесарному мастерству: он прекрасно разбирался в замках и сейфах, что и позволило ему стать первоклассным вором. Элита Санкт-Петербурга тратила миллионы на стальные и бетонные хранилища и сейфы, которые Иванов с легкостью грабил, способствуя тем самым все более возрастающей в обществе суматохе.
Порывы ветра трепали одежду, и от холода Иванова не спасали старенькие носки и кроссовки. Еще в детстве, уличным мальчишкой, он лишился трех пальцев на ноге – отморозил. Культяшки были слишком чувствительны к холоду. Они ныли до боли в сердце. Он старался не обращать на это внимания. Гораздо сильнее ему приходилось страдать в Санкт-Петербурге, прежде чем Тарасов не взял его в дело. После этого он стремительно разбогател и вышел из холодных притонов. След крови, который он оставлял на своем пути, прибавлял ему в криминальном мире авторитета.
Была уже почти полночь, когда свет в окне магазина Фейт Донован погас. Из-за угла показался автомобиль и остановился перед зданием. Дверь магазина открылась, и тихий смех Фейт в ответ на слова охранника проплыл сквозь ледяной дождь. Чувство, возникшее в этот момент у Иванова, было похоже на животную страсть. Иванов почему-то сконцентрировал внимание на ногах Фейт, которые были видны из-под пальто. Она сделала несколько шагов к машине и нырнула в нее.
Как только автомобиль отъехал, Иванову пригрезилась женщина, которая была его последней жертвой.
Прошел час, затем другой, прежде чем Иванов решил, что уже можно выйти из укрытия. Он встал и, изображая пьяного, поплелся по улице. Его мышцы напряглись. С мешком, полным «имущества», он шел, прижимаясь к кирпичной стене магазина «Вечные грезы». Любой, кто увидел бы его сейчас, наверняка бы подумал, что он ищет место помочиться. Два или три голых фонаря рассеивали ночные тени. Кирпичи, металлические трубы, мусорные ведра и разный хлам мерцали в переулке. Иванов огляделся, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось с того момента, когда он впервые осматривал это место.