Рубиновый лес. Дилогия
Шрифт:
– Значит, ты согласен?
Кочевник молча поднялся на ноги, опираясь локтем о стену, и вдруг прильнул к решётке так резко, что я едва сдержалась, чтобы не отпрыгнуть назад. Похоже, он проверял мою решимость: оскалился в улыбке, обнажая сколотые верхние клыки, и вдруг протиснул массивную ладонь между железными прутьями.
– Даю свой гейс. Так вы, дейрдреанцы, это делаете, да?
Я покачала головой. Перед глазами предстала картина – лёд, раскалывающийся под копытами моей лошади, и Дайре, показывающий раскрытую и невредимую ладонь под замшевой перчаткой. Он тоже приносил мне гейс, но каким-то образом провёл и меня, и всех присутствующих на
– Не нужен мне твой гейс, – ответила я, возвращая факел на стену и перебирая связку ключей, чтобы выбрать подходящий к тюремной камере. – Я тебе верю. Ты ведь поверил мне.
– Хм, да, поверил, но лишь потому, что я тебя одной левой ушатать могу, если что-то пойдёт не так, – хмыкнул Кочевник, и я замерла с ключом в замке, но было поздно: он уже щёлкнул.
Толкнув плечом решётку, Кочевник вышел из камеры. С замиранием сердца я прижала связку к груди, незаметно зажав между пальцами ключ поострее, но Кочевника куда больше интересовал стол и выдохшееся пиво стражи, нежели я. Пнув вскочившего и зарычавшего пса, он схватил недопитую кружку и залпом осушил её. Я была готова поклясться, что с каждым новым глотком Кочевник начинал выглядеть не только румянее, но и здоровее.
– Так-то лучше! – ухнул он, с грохотом ставя кружку обратно на стол, и обернулся ко мне уже без какого-либо намёка на болезненность. Перерезанная шея, кажется, тоже перестала его беспокоить: он небрежно почесал её прямо в том месте, где под повязкой должна была прятаться рана. – Ну что? Куда идём?
– Наверх. Сначала нужно выбраться из катакомб. Ох, Дикий! Совсем забыла о Ллеу…
Я взглянула на громыхающую связку в руке и поджала губы, прикидывая, пропустит ли он нас, если до этого сам вручил мне ключи от всех дверей. Ллеу ведь не идиот – догадался, зачем я иду сюда и что собираюсь сделать. В том случае, если ему предъявят обвинения, он легко может списать свою ошибку на занятость сейдом или то, что я наследница трона, а наследникам запрещено отказывать. Сколько я помнила Ллеу, он всегда был готов на всё, чтобы защитить Маттиолу и Гектора… А сейчас лучшая защита для них – спровадить меня с Красным туманом и Солярисом подальше от замка.
– Чую выход…
– А?
Я оглянулась, уже стоя у двери в конце коридора, и вдруг обнаружила, что Кочевник не последовал за мной. Он по-прежнему стоял у стола стражи и буквально нюхал стену над ним, прогнав оттуда тюремную собаку.
– Тут есть ещё туннели? Заложенные или потайные ходы…
– Кажется, несколько, – ответила я, припоминая схему замка и истории о том, как мой далёкий предок, король Опал, велел перекрыть часть катакомб после того, как его маленький сын потерялся в них и умер от голода раньше, чем его успели найти. – Один прежде соединял темницу с восточным постом стражи…
– Если сравнивать с главным входом в катакомбы, то это ближе или дальше до места заточения твоей ящерицы?
– Пожалуй, ближе. Стой, что ты собираешься делать? Учти, здесь есть очень важные стены, которые, если их повредить…
– Отлично! – воскликнул Кочевник, не дослушав. – Пойдём напролом!
И, одним движением перевернув стол, он отошёл на несколько шагов назад, разбежался и приложился о стену головой.
– Кочевник! – взвизгнула я, не зная, за что испугалась больше: за его голову, которая, покрывшись каменной пылью, даже не закровоточила, или за стену, которая вмиг пошла глубокими трещинами. – Пожалуйста, не разрушь мой замок! Кочевник!!!
Хватило всего пяти ударов, чтобы стена рухнула, как игрушечная, будто детский песочный куличик сломали, а не древнее здание, сложенное из цельных булыжников тысячу лет тому назад. За стеной действительно оказался проход, узкий, тёмный и извилистый, по которому тёк удивительно свежий воздух. Очевидно, его Кочевник и учуял. Неужели он и вправду зверь?!
– И это я выпил всего полкружки! Знала бы ты, на что я способен от двух! – загоготал он, отряхиваясь от пыли всем телом, как тот сторожевой пёс, который теперь повизгивал, забившись в угол где-то на другом конце темницы.
Забыв про меня, Кочевник перепрыгнул груду камней и понёсся вперёд. Мне не оставалось ничего, кроме как побежать тоже, схватив факел и подобрав подол платья.
– Эй, погоди! А как тебя зовут? – крикнула я Кочевнику в спину, следуя за звуком его тяжёлых шагов. Он бежал так быстро и так уверенно, будто жил здесь дольше меня. – То есть я имею в виду, твоё настоящее имя…
– Для всех, кто не часть семьи, моё настоящее имя Кочевник! – донесло до меня эхо, и я вздохнула, понимая, что, похоже, нажила себе ещё одну проблему.
Не знаю, сколько именно мы бежали, но за это время у меня успели устать ноги, а подол платья, судя по треску ткани, порвался. Однако в какой-то момент у меня заложило уши, и я почувствовала, что мы поднимаемся в гору. Спустя две минуты впереди показался просвет. К тому моменту, как я догнала Кочевника, держась за колющий бок, из пролома, куда он выскочил первым, уже перестали доноситься звуки битвы, сменившись стонами и бранью.
Оказывается, этот туннель действительно соединялся с восточным постом: мы оказались прямо в комнате хускарлов на первом этаже замка, где Кочевник расшвырял всех воинов, которые готовились к дежурству, всего за минуту. Хорошо, что я успела крикнуть ему бить их наповал, а не на смерть. Сила Медвежьего Стража была поистине сокрушительной: на полу лежало целых семь мужчин ростом с боевого коня, в то время как сам Кочевник едва дотягивался до крючка на стене, на котором как раз висело его снаряжение.
Накидка с капюшоном из бобрового меха. Нашейная гривна из меди. Топор, увенчанный орнаментом туата Талиесин. Эти вещи сделали Кочевника ещё сильнее: он снова проломил стену, на этот раз всё-таки несущую, и где-то позади послышался грохот обвалившегося потолка. Молясь всем богам, чтобы нас не придавило где-нибудь по пути, я следовала за Кочевником по пятам и только выкрикивала, в какую сторону сворачивать, чтобы добраться до башни-донжона. Приходилось то и дело уклоняться от хускарлов, летящих во все стороны: Кочевник сбивал их с ног одного за другим, даже не используя топор. Его кулаки, как и улыбка, были залиты кровью. Я до того впечатлилась этим зрелищем, что даже забыла попросить заскочить в мою комнату, чтобы забрать походную сумку.
– Здесь? – спросил Кочевник, остановившись перед покосившимися дверями башни в окружении двенадцати лежащих стражников, на драку с которыми у него ушло минут десять, не больше. Кочевник при этом даже не запыхался. Только лоб снова покрылся испариной, а сам он побледнел, как тогда в темнице, но тем не менее продолжал твёрдо стоять на ногах и улыбаться во весь рот словно умалишённый. – Сносить дверь?
– Не надо! Я открою!
Я трясущимися руками перебрала связку, стащенную из катакомб, и нашла ключ, который должен был открывать все двери в замке, не считая королевских покоев. Дверь башни легко поддалась.