Рубиновый сюрприз

Максвелл Энн

Отец оставался живым и всегда появлялся в тот момент, когда Лорел уже отчаивалась когда-либо увидеть его снова. Внезапные появления и неожиданные исчезновения слегка выводили ее из равновесия, не позволяя полностью доверять Свэнну, однако дочь никогда не переставала ждать его.

Порой она спрашивала себя, не эти ли взаимоотношения с отцом обрекли ее на одиночество, не дав создать свою собственную семью. Ей не хотелось взваливать личные проблемы на плечи другого человека. Лорел любила отца, но с каждым годом становилась менее и менее уверенной в

том, что он симпатичен ей как человек.

Однако увидев спешащего к ней навстречу и улыбающегося Свэнна, такого живого и полного сил, ее сердце оттаяло. Несмотря на грустные воспоминания о днях, когда отец оставлял ее одну и исчезал, Лорел помнила и радостные, счастливые минуты их встреч.

— Как ты догадалась, что это я? — спросил Свэнн.

— Догадалась, и все. Инстинкт. Когда ты решил отрастить бороду?

— Твоя мать обычно узнавала меня за километр, но я не думал, что такая способность передается по наследству.

Лорел не решилась спросить еще раз о бороде отца. Жизненный опыт научил, что если на вопрос не хотят отвечать, значит, его не надо повторять.

— Подойди скорей и обними своего отца, — произнес Свэнн, широко разведя руки в стороны. Какой-то момент Лорел продолжала стоять неподвижно. И тогда ей показалось, что у отца появился обиженный вид, словно у маленького мальчика, которого бранили за чрезмерную резвость.

— Всего лишь обними, это ведь не так трудно? — тихо попросил Свэнн.

— Конечно, нет, — ответила, улыбаясь, Лорел, и прошлые обиды были тотчас забыты.

Она крепко обняла его, ощутив себя в безопасности.

В отличие от дочери на сердце у Свэнна было тревожно. Он мельком увидел лежащее на верстаке яйцо и подумал, что нужно было приехать к дочери до того, как она получит посылку. Тогда все было бы проще.

Как и ее покойная мать, Лорел была сама честность. Теперь ему представлялось намного труднее дать ей заготовленное заранее объяснение.

— А ты, оказывается, выше, чем я думал, — сказал он.

— Ты всегда говоришь одно и то же.

— Правда?

— Угу!

Свэнн рассмеялся.

— Полагаю, ты навсегда останешься для меня девчонкой двенадцати-пятнадцати лет, трудно представить, сколько воды утекло с тех пор.

Горечь, с какой отец произнес эти слова, показалась Лорел несвойственной для него, как, впрочем, и отпущенная борода. Чуть откинув назад голову, она изучала его лицо. Откуда бы он сейчас ни вернулся, это был долгий путь. Ему пришлось многое преодолеть, чтобы снова оказаться дома. Лорел даже не могла вспомнить, случалось ли ей когда-нибудь видеть его таким изможденным.

— Ищешь новые морщины? — спросил он. Лорел покачала головой.

— Нет, просто… смотрю.

Свэнн печально улыбнулся.

— Этим ты тоже напоминаешь мне свою мать.

Он выпустил Лорел из своих объятий и взглянул на верстак.

— Вижу, ты получила мою посылку.

— Мне ее доставили час назад.

«Всего один вшивый час», — разозлился про себя Свэнн. Проклятие! Он опоздал совсем на чуть-чуть.

Лорел заметила еле уловимую перемену в выражении лица и поняла, что ей не надо было раскрывать посылку.

— Она была адресована мне, — словно оправдываясь, произнесла Лорел.

Ничего не сказав в ответ, Свэнн медленно подошел к лежащему на столе яйцу и принялся его рассматривать. Оно продолжало сиять даже после исчезновения последнего луча заходящего солнца.

— Это что-то, не правда ли? — прошептал он.

— Да, но что именно?

Не обратив внимания на заданный вопрос, он склонился над верстаком. Его косоглазие стало более заметно. Бормоча ругательства себе под нос, он снова выпрямился, достал из кармана рубашки очки с одним недостающим стеклом и попытался их надеть. Затем взглянул на свою дочь.

— Даже не знаю, зачем я ношу с собой эту проклятую вещь, — сказал он. — Мне они нужны лишь при тусклом освещении.

Лорел вдруг сделалось грустно. Ее отец был сильнее и бодрее всех мужчин, которых она знала, пусть даже и моложе его. Но он страдал дальнозоркостью.

Интересно, как отец будет выглядеть, когда совсем состарится? Что с ним станет, когда силы покинут его? А что будет с ней?

Свэнн с нетерпением надел очки и наклонился к яйцу, чтобы внимательно разглядеть его. Затем он грубо попытался открыть его, но ничего не получилось.

— Отец, будь осторожен! Ты ведь можешь сломать его.

В течение минуты Свэнн глядел на Лорел поверх своих очков, а потом снова принялся вертеть яйцо.

Лорел тут же подошла и встала рядом.

— Ты что-то ищешь на нем? — спросила она, стараясь сдержать свой гнев.

— Только пытаюсь выяснить, где соединены две его половин. Никак не могу увидеть шва.

— Дай мне посмотреть, — сказала Лорел.

— У тебя был целый час, и ты не попыталась открыть его? — Свэнн замолчал, а потом тихо добавил: — Ведь так?

— Я была настолько им восхищена, что даже не подумала об этом.

Свэнн постарался скрыть вздох облегчения.

— Определенно, ты похожа на свою мать, — произнес он, качая головой. — Ариэль могла часами разглядывать одну и ту же вещь, и никогда ей это не надоедало.

— Тебе же становилось скучно через три минуты, и ты просто уходил из дома.

Свэнн удивился, с какой грустью Лорел произнесла эти слова, и, оторвав свой взгляд от яйца, посмотрел на дочь.

— По-моему, паутинка из золотой проволоки предназначена для того, чтобы спрятать шов на яйце, — сказала она.

Свэнн заворчал:

— Тогда сдери это чертово украшение и посмотри.

— Сдери?.. — Лорел вздохнула и требовательным тоном спросила: — А ты знаешь, что это такое?

— А ты? — в свою очередь, поинтересовался Свэнн.

— Похоже на одно из яиц Фаберже, принадлежащих семье русского царя.

— Ты права, так оно и есть.

— Действительно?

Свэнн с удивлением посмотрел на дочь. Обычно она понимала его с полуслова.

— Во всяком случае, мне кажется, что это не фальшивка, — добавил он, — а ты что думаешь?