Рубиновый сюрприз
Шрифт:
— Ты сломаешь зубы.
— Ты права, мамочка, — язвительно ответил он. — Но ты же знаешь, что я всегда так делаю, когда злюсь.
— Злишься? На меня?
— Нет, на этого ненадежного ублюдка, оскорбляющего «Риск лимитед».
Редпэт замахала руками, как бы говоря, что Круз был не прав.
— Не доверяй Новикову, — откровенно признался Круз.
— Есть основание?
— Он врет от начала и до конца. Если он не бюрократ из Министерства культуры, откуда ему достать миллион баксов, чтобы только найти яйцо, о пропаже которого еще никому не известно.
Редпэт, улыбнувшись, посоветовала:
— Лучше
— Правда? А мне кажется, я слышал, как ты обещала русскому, что расследованием займется человек, с двумя хорошими руками.
— Не говори ерунды, — оборвала его Редпэт, — а приступай к делу. Пилот уже готов.
— Приборная, доска исправна? — сухо спросил Круз.
— Считай, что так.
— Ты доверяешь Новикову не больше, чем я ему. Почему же ты согласилась с ним сотрудничать?
— Меня интересуют те факты об этом яйце, которые Новиков скрыл от нас.
— Ты о чем?
— Я имею в виду слухи, намеки.
— Не понял, — повторил Круз.
— Это может быть простая дезинформация.
— Тогда намекни, и я подумаю.
— У тебя отличная интуиция, — сказала Редпэт, — и я ей доверяю. Но и тебе следует прислушаться ко мне.
— Иными словами я лечу вслепую.
— Но не в одиночестве. И ненадолго. Действуй, Круз. Боюсь, у нас будет неприятное состязание.
Круз молча направился к дверям.
— Круз! Надень бронежилет.
Глава 5
В четвертом часу после полудня «кадиллак» проехал по Хилл-стрит и миновал пьяниц и наркоманов на Першинг-сквер. Дэмон Хадсон смотрел на город через боковые затемненные стекла своего автомобиля.
Прошло уже несколько лет с тех пор, когда он в последний раз посещал деловую часть Лос-Анджелеса, район, где были расположены ювелирные магазины. Многое здесь изменилось. Раньше евреи, армяне и сирийцы, мастера по золоту и драгоценным камням, арендовали небольшие магазинчики, занимавшие первые-этажи домов. Теперь те же самые переселенцы с Ближнего Востока владели этими домами и, в свою очередь, сдавали в аренду магазинчики вьетнамцам, мексиканцам и филиппинцам.
Постепенно этот район Лос-Анджелеса разрастайся, здесь стали вести оживленную, а порой и сомнительную, торговлю ювелирными изделиями. Это был свой, говорящий на многих языках, обособленный мирок нового Лос-Анджелеса.
Черный «кадиллак» плавно объехал пару бронированных грузовых автомобилей Бринка, поставленных во второй ряд перед домом №550 на Саус-Хилл-стрит и мешающих движению. Это здание, являвшееся прекрасным образцом происшедших в районе перемен, было построено на прибыль от продажи драгоценных камней, золота и алмазов. Называлось оно Башней Бабеля. Здесь можно было встретить израильских, голландских и индийских резчиков по алмазам, а также мастеров жемчуга из Японии, перекупщиков золота из Южной Африки и Ближнего Востока. Цены здесь были намного выше, чем в других районах города.
Хадсон не любил бывать здесь.
Однако сейчас у него не было другого выбора. Предстояла встреча с Армандом Давиньяном, его бывшим компаньоном и даже какое-то время другом. Хадсон решил появиться у него неожиданно, чтобы Арманд не мог скрыться от него. А еще Дэмон надеялся, что именно таким образом сможет получить
«Кадиллак» подъехал к дому № 609 на Саус-Хилл-стрит, построенному одним из первых в этом районе. Не дожидаясь услуг водителя, Хадсон открыл дверцу машины, вылез из нее и гордо зашагал по тротуару. Поскольку лифт старой конструкции был переполнен людьми, говорящими на непонятных ему языках, Хадсон решил подняться пешком. Быстро пробежав вверх три этажа, он, запыхавшись, остановился, чтобы отдышаться. Давиньян был уже не молод и прежние силы давно покинули его, но он оставался опасным и расчетливым противником. Хадсон знал, что с этим человеком нужно вести себя крайне осторожно во всех отношениях.
В темный длинный коридор выходили небольшие комнаты с дверями из толстого стекла. Каждая комната запиралась только изнутри. По крайней мере хоть это не претерпело никаких изменений. Запертые в комнатах вместе с золотом и драгоценностями люди по-настоящему понимали, что такое человеческая жадность.
Хадсон быстро прошел по коридору и остановился перед дверью с табличкой «Давиньян и сыновья. Торговля алмазами и драгоценными металлами». Внизу приписано более мелкими буквами: «Закрыто для общественности».
Наклонившись вперед, Хадсон начал всматриваться через стеклянную дверь в мрачное помещение мастерской. В самом конце комнаты хилый лысый мужчина сгорбившись сидел над верстаком, подобно стервятнику, склонившемуся над своей добычей.
Хадсон попытался открыть дверь, но, как и ожидал, она была заперта. Вместо того чтобы постучать, он резко и с шумом принялся дергать круглую ручку.
Пожилой мужчина оторвался от своего занятия. При ярком дневном свете рабочей лампы его лицо выглядело изнуренным и мертвенно-бледным. На нем, как всегда, были очки в стальной оправе с сильными увеличительными линзами. Посмотрев на дверь, мужчина стал моргать, как сова, из-за изменившегося расстояния фокусирования. Но вот его взгляд остановился на лице Хадсона. В течение длительного времени старик разглядывал его, словно не веря своим глазам.
Хадсон снова раздраженно дергал ручку двери, требуя, чтобы его впустили. Наконец похожий на птицу мужчина нажал на кнопку в стене рядом с верстаком.
Раздался звонок, находящаяся под рукой Хадсона круглая ручка повернулась, и дверь со скрипом открылась. Хадсон прошел вдоль комнаты, не взглянув на множество изумительных драгоценных камней. В данный момент его интересовал только пожилой человек, наблюдавший за ним со своего рабочего места.
За Хадсоном громко закрылась дверь, изолировав двоих мужчин от остального мира. Прилавок загораживал рабочий уголок Давиньяна, что не позволяло Хадсону подойти к нему вплотную.
— Арманд, твои люди лишились рассудка, поступив данным образом? — грубо спросил Хадсон.
Давиньян молчал, лишь моргая глазами.
— Что, все русские сошли с ума или только несколько менее здравомыслящих людишек? — со злостью повторил свой вопрос Хадсон.
Давиньян не спеша выпрямился, оставил свое рабочее место и подошел к витрине, возле которой находился Хадсон. Все это время он осторожно наблюдал за пришедшим человеком, словно ждал от него какого-то подвоха.
— Тебе не следует разговаривать со мной подобным образом, — вымолвил Давиньян.