Рубиновый сюрприз

Максвелл Энн

Теперь Хадсон был весь внимание.

— Единственное уязвимое место — то, что в начале своей карьеры ей пришлось вернуть назад приз Пулитцера.

— Да? Почему?

— Кажется, она написала статью о проститутках, берущих по тысяче долларов за одну ночь, и, как потом выяснилось, все это было вымыслом, что противоречило этике средств массовой информации.

Хадсон грубо и отрывисто, словно пролаял, рассмеялся.

— Позволить себя схватить — вот Что является недозволенным, а все остальное просто приукрашивание действительности для

тех, кто еще верит в Санта Клауса.

На лице Кэхилла появилась такая же презрительная улыбка, как и у Хадсона, но он невозмутимо продолжал свой доклад.

— Тод интересовалась некоторыми материалами общественной службы радиовещания, касающимися деятельности дипломатического корпуса.

— Она обнаружила что-то важное?

— То, что скомпрометировало нашу страну.

— Например?

— Например, она узнала о проникновении агентов ФБР в лагеря беженцев из Латинской Америки, а также раскрыла связь между госдепартаментом и наркодельцами из Панамы и Сальвадора.

— Вероятно, ей помогают коммунисты?

— Да. Ниточка тянется из Восточной Европы, — пробормотал Кэхилл.

— Есть доказательства?

— Никаких, иначе она бы попала в тюрьму.

— Ну хоть чем-нибудь мы можем привести ее в замешательство?

— Ничем.

— Интересно. И что ей нужно от меня? — спросил Хадсон.

— Предполагаю, она хочет собрать компрометирующие материалы.

— Почему ты так думаешь?

— По правилам внештатный репортер должен показать наброски своей будущей статьи заказчикам материала. У мисс Тод есть рекомендательное письмо от редактора «Нью-Йорк таймс санди мэгэзин». Похоже, она работает на них. Но после проверки я обнаружил, что она скрывает, о чем собирается написать.

— Письмо действительно?

— Да. Она позвонила редактору и сообщила ему, что собирается написать краткий биографический очерк о Дэмоне Хадсоне.

Хадсон развалился в кресле, услышанная информация обеспокоила его.

— Ты должен быть очень осторожен, когда начнешь следить за репортерами, — скомандовал Хадсон.

— Не волнуйтесь. У меня легкая походка.

Хадсон выбрал себе яблоко из корзины с фруктами, стоявшей на столе возле кресла, и вытер его о рукав свитера. Откусив яблоко белоснежными фарфоровыми зубами, он принялся медленно его жевать. Ему доставляло наслаждение, что мало людей его возраста могли с таким же удовольствием кусать и жевать крепкие спелые фрукты.

— Я наводил справки в Департаменте по общественным связям, — сказал Кэхилл. — Там намекнули, что вы можете не сотрудничать с теми журналистами, которые, по вашему мнению, враждебно настроены по отношению к вам.

Хадсон почувствовал облегчение. Наиболее известные люди действительно предпочитают избегать представителей прессы, если, конечно, им не о чем заявить публично.

— Но «Таймс» сообщил им, что одобряет все, что Клэр Тод собирается написать, и не важно, будет ли на то ваше разрешение или нет.

Брови Хадсона поднялись, подобно изящным серебряным крыльям. Да, кем бы ни была эта Клэр Тод, ее, безусловно, высоко ценили в «Нью-Йорк тайме». Что касалось самого Хадсона, то он давно поделил журналистов на две категории: льстецов и любителей сенсационных разоблачений. Он пользовался услугами первых и боялся вторых.

К сожалению, никто не был абсолютно уверен, какие журналисты соберутся на открытие музея.

— Как она выглядит? — спросил Хадсон.

— Наполовину белая, наполовину азиатка, наполовину чернокожая и на Двести процентов цепкая.

Хадсон внимательно посмотрел на Кэхилла, заметив его взгляд хищника, увидевшего добычу. Рассказ о Клэр Тод явно привел того в возбуждение.

— Приведи ко мне мисс Тод, — равнодушным голосом произнес Хадсон.

Не прошло и минуты, как в дверь раздался сильный стук.

— Войдите, — четко сказал Хадсон. Несмотря на множество любовных связей за всю свою долгую жизнь, Хадсон редко встречал женщин такой красоты, как Клэр Тод. И главное — никто не казался настолько уверенной в своей сексуальной привлекательности. Хадсону почудилось, что ковер под ногами журналистки вот-вот должен воспламениться.

Ростом в шесть футов: очень гибкая и по тому, как легко держала тяжелую спортивную сумку, Клэр была и физически вынослива. Пышная грудь выпирала из-под черной шелковой кофточки, верхние пуговицы которой были расстегнуты. От взгляда Хадсона не ускользнул даже еле видневшийся кремовый, кружевной бюстгальтер. Короткая юбочка обтягивала упругие выпуклые ягодицы. Широкий ремень опоясывал осиную талию.

С чувством удовольствия и тревоги Хадсон вдруг понял, что стоящая перед ним женщина довела его до состояния полного возбуждения. — Так, так, — прошептал он, медленно поднимаясь с кресла не только для того, чтобы скрыть признаки своего возбуждения, но и ради соблюдения приличия.

Клэр Тод оглядела уникальную мебель. Ее взгляд упал на китайскую живопись, будто сошедшую со стен императорской спальни. Чуть улыбнувшись, она сравнила увиденное со своим опытом и сказала:

— Лучше, когда ты совсем ни к чему не привязан.

Ее голос казался прокуренно-хриплым, приводящим в трепет.

— В большинстве случаев — да, — согласился Хадсон. — Присаживайтесь, мисс Тод. Извините, что не могу собраться с мыслями: подчиненные не успели предупредить меня.

— Что я темнокожая?

Хадсон медленно покачал головой и, не скрывая своего интереса, рассматривал Тод, словно она была одним из произведений искусства, которое миллионер собирался приобрести для своего музея.

— Да, вы темнокожая, — произнес Хадсон. — Вы — азиатка. В вас есть что-то от кавказской национальности. И в то же время вы подобны Еве. Никогда прежде мне не доводилось встречать таких сексуальных женщин, как вы.

— Я польщена. — На лице Тод появилась улыбка, холодная, как серебряная пряжка на ее рёмне. — Но за дверью вас ожидают две потрясающие девочки.