Ручная кладь
Шрифт:
Для нее это выглядело необоснованно. Настораживал еще тот факт, что, несмотря на нескончаемую рекламу препаратов, список побочных действий лекарств данной группы постоянно рос, и переломы занимали в нем не последнее место.
Даже не это было главным. Вся логика исследования казалась Лене нелепой надуманной и противоестественной. «Может это моя личная неприязнь или зависть?», – пыталась она разобраться в своих чувствах?
Много лет назад она проводила эксперименты с использованием бисфосфонатов. Препараты этой группы были известны науке давно. Это химическое соединение отлично противостоит коррозии, смягчает воду и обогащает почву. В 70-х годах прошлого столетия ряд химических
Ей не поверили. Она оказалась под мощным прессингом руководства, фармакологических концернов и большинства коллег. Очень сложно быть хорошим человеком и хорошим ученым одновременно. В большинстве случаев приходится делать непростой выбор. Она заслужила славу женщины сложной с дурным характером. Вопреки ее заключениям, препарат ввели в клиническую практику. Но клинические испытания только подтвердили ее выводы. Один за другим врачи отказывались от использования бисфосфонатов, и постепенно они ушел из онкологии, заняв пустовавшую нишу в лечении остеопороза.
Несмотря на то, что Лена занималась патологией и восстановлением костной ткани, остеопороз не входил в область ее интересов. После конфликта с фирмами, производящими бисфосфонаты, она с радостью отдала это направление молодой и перспективной Светлане, пришедшей в ее лабораторию.
Света взялась за работу с оптимизмом, добилась признания и создала отдельную лабораторию по данному направлению. Фирмы производящие бисфосфонаты, Светлану боготворили и не скупились на гранты. В лаборатории всегда были деньги и хорошее оборудование. «Может, я завидую Светке?», – спрашивала себя Лена. Она хорошо знала, что самое сложное – не врать себе.
Лена собрала волю в кулак и взялась за статью. Начало было обычным. В исследовании использовали 60 крыс. Всего шесть групп животных по десять в каждой, из них две контрольные группы, на четырех испытывали препараты. Дальше уже появлялись нелепости. Если тематика работы была заживление переломов, то лапы крысам никто не ломал, им проделали в кости небольшое отверстие.
Авторы не потрудились объяснить логику своих действий, возможно, так было проще или работа имела далеко идущие цели, оставалось только догадываться. Костный дефект создавался небольшой – пять миллиметров в диаметре. Время же заживления достаточно большое – шесть месяцев. В костный дефект помещалась аллокость (трупная кость), смоченная в исследуемом препарате.
Дальше непонятно становилось все: как соблюдалась дозировка лекарства, где гарантии, что оно вообще попало в дефект. Логика исследования нарушалась, чистота эксперимента вызывала сомнения. Почему по аналогии с применением лекарства людьми, экспериментаторы не добавляли данный препарат в пищу или не вводили животным внутривенно, Лена не понимала. Использование аллокости тоже казалось нелогичным, а совместимость ее с бисфосфонатами научно необоснованной. Кроме того, имея опыт работы с крысами, Лена прекрасно понимала, что за полгода кость у крысы заживет без всякого лечения. И смотреть на результат нужно было не позже чем через месяц.
Лена
Лена обхватила голову руками, не зная, что писать. Она прекрасно понимала, зачем нужна эта статья. Все делалось исключительно для расширения рынка сбыта лекарства. Сейчас компания пыталась запустить руку в карман пенсионеров, у которых сломанные кости подолгу не заживают. Алчность и безжалостность производителей бисфосфонатов возмущала Лену до мозга костей. «Ну как так можно? – не могла она понять, и ропот возмущения наполнял ее душу. – Почему опять пытаются ограбить это поколение? – негодовала Лена. – Сколько же можно? Им и так досталось в этой жизни. Их детство пришлось на войну, юность на восстановление страны от разрухи. Голод, работа за копейки. В перестройку их лишили всех накоплений и оставили с нищенской пенсией. И нет – мало! Нужно еще заставить этих несчастных старушек выкладывать половину пенсии за препараты, которые, вместо того, чтобы лечить, будут ускорять путь в могилу».
Имея опыт борьбы с фармакологической корпорацией, Лена отдавала отчет в бессмысленности упорства, но все-таки включила компьютер и написала замечания.
«Зачем я это делаю? Если производители решали занять этот рынок сбыта они все равно его займут, и ничего ты не исправишь», – твердил ей внутренний голос. Она остановилась и перечитала рецензию. Лена все понимала, но поступить по-другому не могла. «У меня дурной характер» и «Светка меня возненавидит» – повторяла она, но непокорные пальцы упрямо стучали по клавишам.
Она распечатала текст и двинулась в сторону редакции.
– Елена Георгиевна, собственной персоной.
Ленка вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял один из немногих коллег с кем сохранились теплые взаимоотношения.
– Здравствуйте Дмитрий Александрович, – сказала она кисло улыбаясь.
– Я думал вы в отпуске, – приветливо продолжил Дмитрий.
– Да, сегодня последний день, – подтвердила Лена, – сочиняла рецензию на бисфосфонатчиков.
– А, – протяжно потянул Дмитрий, изображая понимание, – и что там с бисфосфонатами?
– Характер у меня плохой, Дмитрий Александрович. Не смогла дать положительный отзыв.
– Гибче нужно быть, и мягче, – улыбаясь, согласился Дмитрий Александрович.
– Никак не могу себя превозмочь, стать добрым, милым профессором и писать положительные отзывы на липовые эксперименты. Веду себя как наивная идеалистка и постоянно наживаю врагов. И ничего мне с собой не сделать – что-то сидит во мне и протестует.
Елена посмотрела Дмитрию в глаза и замолчала.
– Может совесть? – осторожно спросил он и перестал улыбаться.