Рухнувшая с небес
Шрифт:
Оставить машину пришлось, не доезжая до места назначения. Рядом с церковью старыми покосившимися крестами потерянных человеческих жизней чернело кладбище. Завороженная странным шепотом, доносившимся оттуда, Вероника замедлила шаги, и тут же ее высокие каблуки провалились в цепкую глину, будто та пыталась ее задержать. Над Вероникой нависла тень огромной птицы, поднявшейся из мрачной стены кустов и в одночасье закрывшей своим крылом звездное небо, и она услышала рядом с собой злобное шипение и зловещий шелест крыльев.
Девушка
Какая-то тень скользнула по земле, стремительно приближаясь к ней. Вероника вскрикнула, ей под ноги метнулась черная кошка. Замятин подхватил девушку за талию.
Священник, не обращая на них никакого внимания, подошел к бревенчатой церкви, едва просматривающейся в темноте на пригорке, перекрестился и принялся открывать дубовые двери. Вероника с Замятиным, крестясь, поднялись на скрипучее крыльцо, и в эту же секунду священник распахнул двери.
Ее знобило, летняя ночь не грела нисколько, да и дрожь была какой-то нервной.
Из распахнутых дверей Веронику обдало теплом, ладаном и умиротворенностью.
Батюшка засуетился, принялся бегать по церкви, зажигая везде свечи. Замятин объяснил девушке, что электричества пока нет, еще не провели после капитального ремонта. Вероника догадалась, что капитальный ремонт спонсировал Замятин.
После того, как церковь осветилась, священник прочитал молитву и оставил их наедине, наказав положить ключи под крыльцо.
Вероника на мгновение забыла, зачем пришла в церковь. Она принялась медленно ходить и внимательно разглядывать лики святых, в сумраке колыхавшегося пламени свечей выглядевших недоброжелательно и пристрастно. Казалось, что они осуждали ее за всю неправедную жизнь и открещивались от спасения. Большие и маленькие, огромные у входа в алтарь, они выглядели однообразно унылыми, словно не ждали от кающейся грешницы ничего хорошего. А что от нее можно было ждать, если молиться-то Вероника толком не умела. И из всего убранства деревенской церкви замечала только суровые, написанные умелой рукой древнего мастера лики небожителей.
— Почему они такие? — произнесла Вероника шепотом, и слабое эхо унесло ее слова к куполу.
— Какие? — тоскливо поинтересовался Замятин, также занимающийся разглядыванием икон.
— Холодные и враждебные.
— Так только кажется, — усмехнулся он. — Тебе здесь не нравится?
Его темные глаза остановились на ней пристально изучающе.
— Нравится, — испугалась Вероника и крикнула. — Мне здесь нравится!
Непонятно откуда возникший порыв неведомой силы распахнул створки окна, расположенного намного выше человеческого роста, и залетевший ветер мигом задул все свечи. Зловещая темнота заняла церковь и душу Вероники, ей стало по-настоящему страшно.
— Мне здесь нравится, — как заклинание пробормотала она, пятясь к стене и не спуская глаз со створки, лихорадочно бьющейся
Она что-то делает не так, этот мистический знак специально для Вероники, она что-то делает не то. Но что? Разве так плохо быть целеустремленной, разве плохо желать себе счастья и успеха? Так живут все люди. Ладно, пусть не все, есть те, кто ставит перед собой не меркантильные цели. Но таких как Вероника подавляющее большинство! Разве это плохо? Ведь жизнь так коротка, нужно спешить насладиться ее радостями и благами, неизвестно, когда прискачет четвертый всадник Апокалипсиса — Смерть. И он не пощадит ее молодости, красоты и здоровья.
Вот Инга уже не сможет больше жить, и Светлана погрузилась в небытие…
«Наверняка она ее заменит…».
Господи, так в этом причина?
Кто-то жестокий и неведомый расчищает ей дорогу к славе, а она идет по трупам?!
Прости ее Господи, она не ведает, что творит!
Вероника протянула руку ко лбу, чтобы перекреститься, но ее ладонь перехватил Замятин.
Она не видела его, но ощущала частое дыхание и понимала, что он ее отлично видит.
Змеи прекрасно ориентируется в темноте по тепловому излучению!
— Достаточно? — хриплым шепотом спросил он.
— Нет, — дрожащим голосом ответила Вероника, — еще немного!
Он отпустил ее руку, засмеялся, и Вероника услышала звучный щелчок его аристократических пальцев. В ту же секунду в церкви загорелись все потухшие свечи.
— Не думал, что ты такая впечатлительная, — прищурился Замятин, стоящий в шаге от Вероники. — Слишком много выдумываешь и воображаешь то, чего на самом деле нет.
Замятин отошел от нее к иконам.
— Он никогда ничего не понимал. Ведь Он не человек, и все человеческое Ему чуждо. Что там, в раю? Сады и птицы. Здесь же, — Замятин показал пальцем на дощатый пол, — жизнь! Во всем многообразии пороков, удовольствий и излишеств. И она меня устраивает. И тебя она устраивает. И Лилит. И всех тех, кого подавляющее большинство. Так почему же Он должен быть недоволен, если Его чада счастливы? Противоречие, не находишь?
— Нет, — выдавила из себя Вероника, которой был неприятен весь этот разговор.
— Ты еще поймешь, что я прав. Нет, я не отрицаю Его существования. Нельзя отрицать очевидное. Но Он не всесилен, как тебе кажется, Он может и не спасти. От смерти, болезни, от меня…
Замятин развернулся и пошел прямо на Веронику, пронзая ее зловещим взглядом. Его красивое благородное лицо, освещаемое скудным, трепетным светом свечей, в противовес печальным ликам святых показалось ей мордой хищного зверя.
— Он не спасет тебя, девочка. Он сильнее, но Он далеко, а я близко. — Замятин схватил дрожащую Веронику за плечи и встряхнул. — Поздно. Ты такая же, как большинство! И тебя ждет заслуженная награда: деньги, слава, признание. Ты же этого хочешь?!