Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
дворах, совершали над малороссиянами всякие неправды, поругания, 17* 515
грабежи и даже убийства. <Что между нашими людьми и
приезжими москалями драк бывает, того и описать невозможно!> -
выражается в донесении гетману один козацкий чиновник.
Не только в Гетманщине, но и за ее пределами, как уже мы
видели, прорывались такие же грубые выходки великороссиян над
малороссиянами. В Путивльском и Рыльском уездах
великороссийские помещики заманивали
их крепостных, и <побивали их жестоким мучительством>. По
жалобам, которые беспрестанно присылались от гетмана в приказ, царь в 1701 году дал подтвердительный указ воеводам <с великим
подкреплением, буде вперед малороссийским людям от
кого-нибудь станется обида от воеводского или полковничьего недосмотра
и за то начальным людям быть в казни и в вотчинах отписаны
будут>. Но и после такого строгого царского указа в январе
следующего 1702 года в Комарницкой волости (Орловской губ.) крестьяне били и бесчестили посланца самого гетмана, отправленного
к царю, и ехавших с ним малороссиян: по жалобе на то царь
приказал произвести розыск, и тех, которые признаны будут
виновными, сослать в Сибирь с женами и детьми.
Такие-то явления располагали опасаться народного волнения
в Украине, если запорожцы задумают повторить Петриково дело.
Были признаки, заставлявшие гетмана и старшин полагать, что
теперь посольство отзовется к подобному событию иначе, как было
несколько лет тому назад. В конце 1702 года гетман созвал
полковников и сделал им такой вопрос: следует ли совокуплять полки
с тем, чтобы не допускать запорожцев до вторжения. Все
полковники дали такой ответ: <Если совокуплять полки, то на
оставленных козаками местах скорее могут вспыхнуть бунты между по-
спольством, потому что там не будет начальства. Лучше
расставить на приличных местах два или три полка, а остальные
полковники пусть остаются с своими полковыми старшинами в
своих полках и пусть наблюдают, какое влияние на поспольство
будут производить вести о запорожских злоумышлениях, сам же
гетман с компанейцами и с охотными козаками будет стоять в
Гадяче и смотреть на неприятельские обороты, чтобы чинить
военный промысел по мере надобности>. Гетман побудил и киевского
митрополита с своей стороны послать к запорожцам пастырское
увещание не вступать в связи с неверными и не поднимать
оружия на единоверных братии, жительствующих в Гетманщине и
в слободских полках. Сам гетман отправил запорожцам послание, уверял, что никто не думает нарушать их вольностей, указывал
на печальные последствия междоусобий в Правобережной
Украине, где столько городов, сел обращено в пепел и где столько
жителей погибло от меча или взято в неволю, убеждал запорожцев
516
жить в союзе и дружбе, покоряться властям и обещал
ходатайствовать за них перед царем. На такое послание кошевой Горде-
енко снова отвечал гетману резкою и грубою выходкой.
Нужно было во что бы то ни стало умиротворить Украину, тем более что события на правой стороне Днепра, где русский
народ вступил в открытую борьбу против польского панства, волновали левобережных малороссиян и возбуждали их к побегам за
Днепр с намерением биться там против извечных врагов всего
малороссийского народа. Одобцять такую борьбу не было тогда в
видах русского государя, который с тогдашним польским королем
и с Речью Посполитою вступил в союз против шведов. Нельзя
было притом не иметь в виду и того обстоятельства, что соперник
и враг царя Петра, шведский король, с каждым днем приобретал
успех в Польше, отторгал от польского короля на свою сторону
польских панов, манил их обещаниями усмирить правобережных
украинцев, бунтовавших против панства, перенести войну на
левую сторону Днепра и привести весь малороссийский народ в
прежнюю покорность польской Речи Посполитой. При таких
угрожающих слухах неблагоразумно было оставлять запорожцев в
раздражении против московской власти. Гетман получал сведения
о польских делах уже не от вестовщиков, которые выбирались из
людей всякого звания, а прямо от польского коронного гетмана
через нарочно присланного посланца. Тогда московское
правительство решило отправить в Сечу стольника Протасьева с
выговором запорожцам за их бесчинства, но вместе с тем объявить
им прощение от царя по ходатайству за них гетмана и киевского
митрополита. Задержанных по поводу разбойнического нападения
на греческий караван указано было освободить и отпустить.
Царский посланник Протасьев .прибыл в Батурин в апреле
1703 года, а 1 мая прибыли туда же отпущенные из Москвы
запорожцы, атаман Герасим Крыса с товарищами. Этот Крыса, отбывший несколько лет в заточении за бесчинства с запорожской
братиею, стал тогда в большом уважении у запорожцев, и гетмана
извещали, что Крысу думают избрать кошевым атаманом.
Вместе с Протасьевым отправил гетман в Сечу своего
генерального асаула Скоропадского. Они прибыли в Сечу 5 мая.
Протасьев раздал привезенное обычное царское жалованье.