Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
греческих товаров только красные кумачи, а дорогие вещи: камни, жемчуг и деньги возвратили торговцам и сами проводили их до
великороссийских городов. В этих оправданиях была чистая ложь; ни гетман, ни московское правительство не могли поверить этому, да и сам сообщавший такое оправдание, конечно, знал, что ему
не поверят. Не теряя времени, запорожцы, подущаемые притом
приезжавшими в Сечу татарами, послали в Крым посольство к
хану просить возобновления прежнего союза, старинного <братер-
ства> и помощи против москалей, а тем временем самые отважные
составили ватагу в числе шестисот - настоящую разбойничью
шайку: в вершинах реки Вовчей не было от них ни прохода, ни
проезда людям Полтавского полка, ездившим на пасеки и на
рыбные ловли.
Более всего раздражала запорожцев в то время постройка
городка недалеко от Сечи. Отважнейшие грозили выйти с оружием
на строителей. Гетман посылал в Сечу требовать, чтобы
запорожцы не мешали царским ратным ломать камня у Каменного Затона
для постройки крепости, а кошевой атаман от имени всего това-
риства написал такой ответ, обращенный к лицу царя: <Объявляем
вашему царскому величеству все мы единогласно, что совершенно
не хотим оного города близ нас на Днепре иметь и камня на
строение брать не дозволим. Еще и города не выстроили, а мы
уже терпим убытки и неправды в вольностях наших, чего напредь
сего ни от кого не видали по данным нам монархами грамотам, теперь же дознались напустнаго утеснения товариству нашему, ходящему для своих добыч и промыслов. Мы на бой против бу-
сурман по вашему царскому указу идти всегда готовы, а города
строить не позволяем>.
Однако попытка запорожцев сойтись с татарами во вред
России не удалась. Запорожские послы, отправленные в Крым, встретили хана недалеко от Карасубазара и предлагали прежнее <бра-
512
терство>, как было при Хмельницком. Хан призвал какого-то
старого татарина, помнившего времена Ислам-Гирея, делал ему
расспросы и потом стал держать совет с своими мурзами. Некоторые
заявляли охоту открыто подать помощь запорожцам, другие же
опасались, что запорожцы, надеясь на одних охотников пристать
к их замыслу, которых в Украине найдется немного, опять
подведут татар, как уже было недавно с Петриком и еще ранее с
Суховеенком. Хан решил спросить об этом своего верховного
повелителя, турецкого падишаха, а до получения ответа мурзы
убеждали запорожцев не сноситься с Москвою.
Но в самом запорожском товаристве возникло раздвоение.
Самые задорные ненавистники Москвы кричали: <Лучше навеки
поддадимся турку, а не останемся в московской неволе>. Другие
представляли такое хитрое соображение: <Если орда с нами теперь
не пойдет воевать Москвы, а на нас опал царский станется за
сношение с татарами, то мы отпишемся, что ничего о том не
знали, скажем, что нам приказал так чинить с ордою гетман.
Вот его, гетмана, возьмут в Москву, а нам будет милость
монаршая>. Гетман заранее обо всем этом узнал и отправил к хану за
объяснениями посла своего Завидовского. Хан принял гетманского
посла ласково и объявил, что ни за что не станет нарушать мира
с московским царем. Гетманский посланец от имени гетмана
жаловался на грабежи, учиненные татарами над русскими
торговцами в Кубанской и Ногайской орде. Хан приказал тотчас
учинить розыск и воротить награбленные товары; сверх того он
дал строгий приказ не поступать вперед таким образом. Тогда
же хан хотел окончить размен полоненников так, чтобы уже ни
русских в Крыму, ни татар в России в плену не оставалось. Это
не так скоро могло окончиться, так как русских полоненников
отпускали не иначе, как в обмен за татарских или за выкуп
деньгами. Некоторые русские в это время получили свободу, и в
числе их был князь Юрий Четвертинский, взятый в плен во время
нашествия Петрика с белогородскою ордою. Силистрийский
Юсуф-паша продолжал требовать вознаграждения за ограбленный
караван, и гетман не без, труда упросил присланного от паши
<агу> взять вознаграждение жалованьем, которое по обычаю
каждый год присылалось от царя запорожцам сукнами, камками, атласами и соболями. Такие вещи приняты были по оценке в десять
тысяч лев ков; гетман прибавил еще 640 рублей деньгами и, сверх
того, отдал греческим купцам, потерпевшим разорение от
запорожцев, 400 рублей, собранных с переволоченского перевоза на
Днепре, составлявшего собственность Запорожской Сечи.
Казалось, у запорожцев отнималась надежда на помощь
мусульманского мира против московской власти, но приезжавшие в
Сечь татары разжигали их и твердили, что если Москва не по-
17 Заказ 785 513
кинет строить городов при Днепре, то бусурманы придут войною
на московские города и пригласят запорожцев. Даже силистрий-
ский паша заявлял гетману, что туркам вообще немило построение
городов, что оно означает приготовление к войне. Такие заявления
распаляли у запорожцев задор ко вражде с Москвою. <Но не так