Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
Дорошенко, хотя и соперник Демьяну по искательству гетманства, наружно относился к нему без враждебности, писал к нему, уговаривал быть верным московскому царю, громить неверных и, не
подавая вида, что желает быть на левой стороне вам гетманом
вместо него, уверял только, что он правою стороною Днепра готов
отдаться в подданство царю, лишь бы не было в украинских
городах воевод и царских ратных людей. Два претендента на
гетманское достоинство заискивали у одного и того же государства; третий, Суховеенко, был противником и польской, и московской
власти, не твердил ни о какой протекции, хотел независимой
вполне Украины и опирался на союз с Крымом. Он стоял на восточной
стороне Малороссии, в урочище Липовой Долине, вместе с Кал-
гою-салтаном, у которого, если только верить ему самому, была
огромная сила. На стороне Суховеенка были полки: Полтавский, Миргородский, Лубенский и Переяславский. Враг и Демьяна
Игнатовича, и Петра Дорошенка, Суховеенко всю осень пытался
привлечь к себе северную часть левобережной Малороссии, остававшуюся в покорности Демьяну; ему это не удавалось: и в
конце декабря обратился он на Дорошенка. Переправившись через
Днепр, Суховеенко бросился на Чигирин, но Дорошенко уже
заранее проведал его намерение, ожидал его прихода и расположил
близ Чигирина войско свое так, что суховеенково полчище очу-
145
тилось окруженным и спереди, и с боков, и сзади. Большинство
татар ушло от него прочь. Ушло также не мало Козаков, и в
распоряжении Суховеенка осталось не более десятой доли той
силы, с какою он вступил в правобережную Украину.
Первая попытка овладеть Чигирином .не удалась. Суховеенко и
Калга отступили за Тясьмин. Там нанес им окончательное
поражение Серко с запорожцами, соединившись с братом гетмана Доро-
шенка, Григорием, прибывшим недавно из Козельца. Козаки сухо-
веенковы покинули своего предводителя и перешли к Серку.
Суховеенко ушел с поля, по одним известиям, сам-пят, по
другим - сам-пятнадцатый. Татары, недовольные им за неудачу, взяли
его как пленника и увезли в Крым вместе с Гречаным, бывшим
писарем Бруховецкого. Козаки, покорившиеся Дорошенку, привезли последнему суховеенкову скрыню с бумагами, знамя и бубен.
Неудача Суховеенка под Чигирином произвела на время
счастливый поворот в судьбе Дорошенка. Из всех городов
правобережной Украины съехались в Чигирин полковники, сотники и
все старшины, кланялись Дорошенку и признавали его своим
верховным главою. И на левой стороне, в разных городах, жители
заявляли охоту признать своим гетманом Петра Дорошенка. <Он
достойный человек>, говорили о нем, <старинный козак, доброго
рода и поля знает; а Демьян что такое? Демьян - мужичий сын!
Дорошенко пусть будет один гетманом над обоими берегами
Днепра, как и славной памяти Богдан Хмельницкий был один гетман
над всею Украиною>. К празднику Рождества Христова из разных
мест Переяславского полка прислали Дорошенку в подарок
живность, лисьи и куньи меха.
1-го января 1669 года Дорошенко послал на левый берег
универсал к народу, извещавший о том, что враг его, Суховеенко, поражен, и что все Войско Запорожское постановило оставаться
в согласии с Москвою, с тем однако, чтоб выведены были из
малороссийских городов воеводы и ратные люди. Он, однако, уговаривал народ малороссийский жить в дружбе с великороссия-
нами, пропускать без задержания всех московских людей, посещающих малороссийский край, и не жалеть для них хлеба-соли.
Желание избавиться от постоянного-пребывания в Малороссии
великороссийских воевод и ратных людей стало до того всеобщим, что Демьян Игнатович, снаряжая посольство в Москву с просьбою
об устроении избирательной рады, счел нужным, главным образом, заговорить о воеводах и ратных людях. Но в Малороссии ход
общественной жизни сложился так: если пред московским
правительством малороссияне просили о какой-нибудь мере, называя ее
полезною для народа, московское же правительство находило эту самую
меру не вполне подходящею к своим видам, то из малороссиян
находились тотчас и такие личности, которые начинали по отноше-
146
нию к предполагаемой мере подделываться к видам Москвы и
выказывать свою особенную верность и преданность государю. Что
таким путем можно было возвыситься, показал всем нежинский
протопоп Максим Филимонович, скоро потом преобразившийся в
преосвященного Мефодия. Правда, он не умел удержаться на той
высоте, до какой добрался, зато пример его всетаки был
соблазнителен. По его следам, с надеждами лучшего успеха и с верою в
собственное благоразумие, вознамерился теперь идти протопоп
Симеон Адамович. Он находился в посольстве, отправленном с
Василием Многогрешным и Матвеем Гвинтовкою. По возвращении
домой, начал он посылать в Москву и челобитные царю, и письма
влиятельным при царе лицам: боярину Богдану Матвеевичу
Хитрово, думным дьякам Герасиму Дохтурову и Лукьяну Голосову. В
своих писаниях он чернил наказного гетмана Демьяна Игнатовича и
архиепископа Лазаря Барановича. Демьян, по словам протопопа, держал его под караулом недель шесть за то, что протопоп хотел