Руины Горлана
Шрифт:
Родни тер глаза, ослепшие от яркой вспышки:
— Что это так полыхнуло, черт побери?
Барон неуклюже вытянул свое копье из костра — древко обуглилось, и наконечник почернел.
— Должно быть, то клейкое вещество, из-за которого шерсть у них сбивается в этакую защитную паклю, — задумчиво проговорил он. — Оно, наверное, очень горючее.
— Ладно, как бы там ни было, мы свое дело сделали, — отозвался Родни, с ноткой удовлетворения в голосе.
Барон покачал головой.
— Это Холт свое дело сделал, — поправил он ратного мастера. — Мы лишь довели его до конца.
Родни
— Он, должно быть, развел костер, как только почуял, что они разворачиваются. Костер осветил все вокруг, а при свете он смог стрелять.
— Уж он стреляет так стреляет, — вставил Родни. — Все эти стрелы били почти в одно место.
Они огляделись в поисках каких-нибудь следов, оставленных рейнджером. И тут, внизу, у руин крепостной стены, Уилл заметил знакомые очертания. Соскочив с седла, он бегом помчался туда. Внутри все похолодело, когда он трясущимися руками подобрал с земли мощный лук учителя, переломленный надвое.
— Он отсюда стрелял. — Уилл показал место на развалинах стены, под которыми лежал лук.
Все посмотрели туда, пытаясь представить эту битву.
Барон взял поврежденное оружие из рук Уилла, а тот снова вернулся в седло.
— И второй калкара настиг Холта, когда тот прикончил его собрата, — проговорил барон. — Весь вопрос в том, где сейчас Холт? И где второй калкара?
В этот момент они снова услышали пронзительный вой.
Глава 30
Холт затаился в запустевшем, заросшем дворе, скрючившись среди каменных дебрей, некогда бывших твердыней Моргарата. Онемевшая нога в том месте, где полоснули когти калкара, начинала болеть, и рейнджер чувствовал, что сквозь грубую, наспех наложенную повязку рана кровоточит.
Второй калкара ищет его. Он где-то поблизости, Холт это знал. Время от времени он слышал шаркающие шаги, один раз — даже хриплое дыхание, когда зверь прошел рядом с его укрытием, между развалинами стен. Монстр найдет его — это дело времени, и тогда Холту конец.
Холт был ранен и безоружен. Лук сломался еще во время первой атаки, когда рейнджер хладнокровно выпускал одну стрелу за другой. Его лук был прочным, а стрелы обладали невероятной пробивной мощью, однако тварь не умирала. Но наконец калкара пошатнулся и дрогнул, но в тот момент было уже поздно обращать внимание на другого. Второй калкара оказался рядом и ударом когтистой лапы выбил лук у Холта из рук, так что, спасаясь, он едва успел взобраться на развалины стен.
Когда тварь полезла за ним, Холт вытащил нож-сакс и нанес удар по уродливой башке. Но калкара оказался проворным, и тяжелое лезвие скользнуло вдоль одной из защищенных лап. Тут рейнджер увидел перед собой два горящих ненавистью глаза, похожих на огромные красные шары, и почувствовал, как разум покидает его, а тело цепенеет. Страшная сила тянула Холта прямо навстречу твари. Потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы отвести глаза. Холт отшатнулся и выронил нож, чувствуя, как острые когти вспарывают бедро…
Холт спасался бегством, истекая кровью. У него больше не было оружия, и он полагался только на хаотический лабиринт развалин.
Где-то под вечер Холт ощутил перемену в движении калкара. Их курс на северо-восток неожиданно поменялся. Твари вдруг разделились и направились в лес — каждая в свою сторону. Более того, они вдруг стали маскировать след, хотя раньше шли в открытую, и не думая прятаться. Впервые за многие годы Холт ощутил страх. Он понял, что калкара охотятся за ним.
Руины были близко, и Холт предпочел занять позицию там, нежели в лесу. Укрыв Абеляра в безопасном месте, он отправился к Руинам пешком. Зная, что калкара нападут, едва только спустится ночь, он подготовился, как мог, к их приходу, собрав сухого валежника, чтобы развести костер. В разрушенной кухне отыскалось даже с полкувшина масла — оно прогоркло и пахло тухлятиной, но это не помешает ему гореть. Холт облил маслом сложенный в кучу валежник и отошел туда, где спину ему прикрывала стена. Он наготовил себе про запас факелов и, как только спустилась тьма, стал их жечь в ожидании нападения смертоносных тварей.
Почуял он их еще до того, как увидел. Только несколькими мгновениями позже Холт различил крадущиеся фигуры, два более темных пятна на фоне чернеющих деревьев. Его они, конечно, заметили сразу. Об этом уж Холт позаботился, примостив горящий факел в щель стены у себя за спиной. Но вот на сложенный в костер и облитый маслом валежник они не обратили внимания, на что Холт и рассчитывал. Как только калкара издали отвратительный вой, он швырнул факел в костер, и сушняк мгновенно занялся, полыхнув желтым пламенем в темноте.
Твари на миг замешкались, ведь огонь — их единственный заклятый враг. Но тут увидели, что рейнджер не у костра и даже не рядом, и двинулись на него — прямиком под град стрел.
Если бы они были чуть дальше, Холт успел бы уложить обоих. В колчане оставалось еще с дюжину стрел, а то и больше. Но время и расстояние играли против него, и он едва унес ноги. Теперь Холт сидел, укрытый обломками каменной кладки, шалашом привалившимися друг к другу, в неглубокой ложбинке в земле, замаскированный плащом, который служил ему долгие годы. Он надеялся только на то, что Уилл приведет Аралда и Родни, и тогда конечно же твари не убьют его.
О другой возможности Холт старался не думать — о том, что, опередив их, явится Джилан, один и вооруженный лишь луком да мечом. Теперь, когда он сам сражался с чудовищами, Холт понимал, что в одиночку выстоять против них почти невозможно. Если Джилан объявится раньше, чем рыцари, — оба здесь и полягут.
Тем временем раненая тварь рыскала по всему запустелому двору, как охотничий пес, вынюхивающий добычу, методически прочесывая территорию туда и обратно, исследуя каждый угол, каждый закуток, любое возможное укрытие. На сей раз, понимал Холт, ему не скрыться. Его рука сомкнулась на рукояти маленького метательного ножа, единственного оружия, которое у него осталось. Жалкая, почти бессмысленная защита, но больше у него ничего не было.