Руины некомпетентности
Шрифт:
Таких «забытых» было много. Тела наших воинов финны поднимали с земли и прислоняли к деревьям для устрашения.
13-я армия с юга подошла на подступы к Выборгу. Сопротивление финнов было ожесточенным.
По воспоминаниям рядового Боярчука Василия Кондратьевича из 23-го корпуса 13-й армии, наши войска встретились с т. н. глубокими амбразурами, которые гасили вспышки пламени стреляющих орудий и пулеметов. Они искажали звуки выстрелов так, что многие укрепления невозможно было обнаружить даже с близкого расстояния.
— В нас стреляли, — рассказывал он автору, — а мы
— Василий Кондратьевич, а во что вы были одеты, каким оружием владели?
— Форма у нас была однородная — шинелишка продуваемая ветрами и не держащая тепло тела да суконная буденовка. Правда, в начале декабря 1940 г. выдали ушанки. В руках тяжелая и длинная «трехлинейка» — винтовка с примкнутым штыком. Финны с автоматами, а у нас их не было. Только потом, спустя годы, я где-то прочитал, что Тухачевский был против автоматического оружия. Он объявил, что автоматы — это «оружие гангстеров и полицейских». А как бы автоматы нам тогда помогли. Но… Мерзли страшно. В нашей роте третья часть солдат погибла от отморожений. Был, правда, выход.
— Какой?
— Спирт. Именно тогда появились «наркомовские сто грамм». Они согревали хорошо, но и клонили ко сну. В обороне многие засыпали и замерзали.
— Приходилось в штыковые атаки ходить?
— Случаев рукопашных схваток было много. Финны в белых маскировочных комбинезонах легко перемещались по заснеженным лесам на лыжах. Даже пулеметы и небольшие пушки они ставили на лыжи. Выскакивали такие лыжники неслышными тенями на нас внезапно и поливали огнем из автоматов. Покоя от них не было ни днем, ни ночью. Заходили такие мобильные отряды и в наши тылы. Постреляют и быстро, как призраки, исчезают. А все же штыка нашего они боялись. В рукопашных боях мы были страшнее зверя. Даже пели частушки:
Белофинн в лесах таится, Видно, доля нелегка. Эх, боится, эх, боится Белый красного штыка.— Советские воины попадали в плен?
— Больше всего боялись плена. Политкомиссары до нас доводили информацию, что наших пленных белофинны зверски убивают — отрезают головы, сажают на кол, разрубают тела и их куски развешивают на деревьях вдоль дорог и тропинок…
— А финских «кукушек» встречали?
— А как же, снайпера у них были меткие! Выбивали моих друзей на глазах — хотелось зарыться в снег и не высовываться. Минометы их одолевали — бьют и бьют, а мы их не видим. Артиллерия у нас была на конной тяге — и кони, и пушки проваливались в метровой вате карельских снегов. Опасны были для танков низкие надолбы. Танк налетал на такой камень и зависал днищем. Гусеницы гоняли воздух, а нас заставляли стянуть махину. Но силенок не хватало. А тем временем наш «привязанный» танк легко расстреливался финнами.
Надо отметить, что Финляндия образца 1930-х гг. была государством фашистского толка. Дружила с нацистской Германией, подкрепляя себя идеологией через национально-шовинистические организации «Шюцкор» и «Лотта Свярд». Экономически быстро росла, ориентировавшись больше на внутренний рынок. Все было свое — от гвоздей до оружия. Автомат «Суоми» хорошо зарекомендовал себя в боях. Выпускали они и свои легкие минометы.
Русофобские настроения росли как на дрожжах. Президент 1931–1937 гг. Свинхувуд стремился наладить тесное военно-техническое сотрудничество с фашистской Германией. Советская Россия для него была словно красная тряпка для быка. Его любимое изречение: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии!»
Советское руководство надеялось, что война в Финляндии поднимет оппозицию — социал-демократов и коммунистов, — и наши братья по пролетарскому классу помогут сбросить профашистское правительство в прошлом царского генерала Маннергейма. Для этого даже подготовило замену руководству Финляндии в лице коммуниста Куусинена.
Увязнув в тяжелых боях в лесах и бездорожье Карелии, советское командование снова и снова бросало солдат на бетон линии Маннергейма.
По рассказам очевидцев, работающих в штабе с маршалом Тимошенко, нижестоящих командиров он ругал и пугал одним коротким рыком: «Не возьмешь объект, «шлепну», — т. е. застрелит собственной рукой.
В воспоминаниях генерала армии П.И. Ивашутина, в то время начальника Особого отдела военной контрразведки 23-го корпуса, снега было так много, что наши саперы умудрялись, словно кроты, проползать через прорытые траншеи к финским дотам, закладывать фугасы, а затем дистанционно их подрывать.
А вот разгильдяйством и некомпетентностью он назвал план Ворошилова, разработанный вместе с Буденным, об использовании кавалерии в боевых действиях. Снега доходили лошадям по брюхо. Кони выдыхались в глубоких сугробах уже через несколько сот метров хода, как ни давили в их бока шенкелями ног всадники и не били шпоры кавалерийских сапог…
Много погибало бойцов и командиров в заранее заминированных и оставленных при отступлении финнами строениях. Из-за сильных морозов и метелей бойцы помногу набивались в такие помещения для отогрева, там ведь были печи-голландки и даже с дровами. И тут происходил подрыв фугаса… Таких фактов поначалу было множество.
И еще один момент. Капитан ГБ П.И. Ивашутин обратил внимание, что финские воины носятся по лесу на лыжах, как черти, а в соединениях у него не было даже ни одной роты, поставленной на деревянные снегоходы. Нашему солдату метровый снег приходилось преодолевать «пешкодралом», вдобавок, без белых маскхалатов.