Рука дьявола
Шрифт:
Джину затрясло. Она посмотрела на меня, стараясь не показывать страха.
— Все нормально, — сказал я, тоже пытаясь скрыть дрожь в голосе. Нян Зиеп продолжала хохотать и неистово носиться по воздуху. Теперь я ясно видел ее зрачки, и от этого зрелища мне было не по себе.
— Да.
Она наконец угомонилась.
— Я снова вижу все человеческими глазами! Какое странное чувство… Я больше не чужая в этом мире, я вернулась домой. Скоро, совсем скоро я стану той, кем была когда-то.
—
— Потом мы уйдем туда, где нас никто не найдет, и будем вместе до конца наших дней.
— Я уже сказал, что никуда с тобой не пойду.
— Всему свое время. Ты передумаешь, как только увидишь мой истинный облик. Ты полюбишь меня так же, как я люблю тебя. Это случится очень скоро.
— Говорю же, нет! Мы уходим отсюда. Что будешь делать ты, меня не касается. Найди себе кого-нибудь другого, оставь меня в покое! Я же дал тебе кровь, почему ты нас не отпустишь?
— Я думала, ты понимаешь меня. Эта боль желания, эти сомнения и пустота в сердце… Неважно, ты все равно будешь моим, даже вопреки своей собственной воле.
Я посмотрел на Джину. Ей явно хотелось знать, что происходит. А я не мог объяснить.
— Хорошо, я согласен. Только пообещай, что отпустишь ее.
Комар зажужжал громче. Мне показалось, она теряет терпение.
— Ты думаешь только о ней. Она умрет. Подчинись мне, и ты никогда больше не узнаешь боли. Разве тебе хочется стать ее рабом? Она обретет над тобой власть, если не уничтожить ее сейчас. Прошу… позволь, я помогу тебе…
— Не прикасайся к ней, или клянусь, я…
— Хорошо. Если она уйдет сейчас, я не причиню ей вреда. Ты все поймешь, как только освободишься от ее влияния.
Для спасения Джины я был готов на все. У меня не было ни времени, ни сил, чтобы спасать самого себя. Насекомое почти сломило мою волю.
— Ладно. Но пообещай, что не тронешь ее. Я сделаю все, что ты хочешь.
— Разумеется, я обещаю, любимый. Я только мечтаю сделать тебя счастливым.
— Хорошо. — Я повернулся к Джине. Она была встревожена и, похоже, догадывалась, что к чему. — Послушай, тебе надо идти. Прямо сейчас. Просто иди дальше, и все.
— Ты шутишь? Я не оставлю тебя здесь!
— Другого выхода нет. Со мной все будет хорошо. Она не причинит мне вреда. Возвращайся в город и позвони в полицию. Возможно, меня здесь уже не будет, но Матер лежит в доме. Наверное, они еще смогут опознать некоторые тела в подвале…
— Я никуда не пойду.
— Ты должна!
— Нет.
— Слушай! — Я схватил Джину за плечи и потряс, глядя в ее широко распахнутые глаза. — Если ты останешься здесь, мы оба умрем. Это правда. Убить эту тварь мы не сможем. Скажи спасибо, что она сжалилась над тобой.
— Я никогда не прощу себе этого, Эш. Нет, я не могу. Я не брошу тебя.
— Пожалуйста. Ты должна бежать, это твой последний шанс. Больше я никак не смогу тебя защитить. — Тут до меня дошло, что это так же был мой последний шанс признаться ей в любви. Да, я должен был это сказать. — Я люблю тебя.
— Что?
— Я люблю тебя с того дня, как ты пришла в редакцию. Мысль о том, что я больше никогда тебя не увижу, сводит меня с ума. Но ты должна идти, понятно? Да, сейчас не время… просто я хотел, чтобы ты знала.
— Я… — Джина помолчала немного, потом все-таки выдавила из себя следующее: — Он тебя сильно ударил лопатой, да?
Несмотря ни на что, я улыбнулся.
— Прошу тебя, иди. Она может передумать в любую минуту.
Джина долго смотрела мне в глаза, потом бросила на комара злобный взгляд. Я думал, сейчас она произнесет какое-нибудь проклятье или ругательство, но она обратилась ко мне.
— Никто еще не говорил мне таких прекрасных слов.
С этим она развернулась и побежала прочь. Я следил взглядом за уменьшающимся конусом света от ее фонарика. Теперь я остался наедине с чудищем, от которого исходило жуткое красное сияние. Раздался хлопок, и тело комара снова увеличилось в размерах.
— Осталось совсем немного. Отдохни. Поспи. Я разбужу тебя, когда придет время.
Сон наваливался на меня подобно снежной лавине. И все-таки меня не покидали сомнения. Нян Зиеп была возбуждена, ей не терпелось что-то сделать, но сначала она хотела дождаться, пока я усну. Я решил до последнего бороться с дремотой.
— А как же Матер? Ты не жалеешь, что убила его?
— Почему я должна жалеть? Он мне больше не нужен. Лишь любовь к насилию и умение завлекать жертв оправдывали его существование. Без него мир стал только лучше.
— Он кормил тебя, защищал. Не каждый пошел бы на это.
— Может быть. Но Матер преследовал собственные цели. Он заботился только о себе.
— Ты уверена?
— Теперь это неважно. Спи. Я быстро меняюсь. Скоро я вновь стану женщиной. Тебе нужно набраться сил.
— Почему ты хочешь, чтобы я уснул?
— Что?
— Чего я не должен видеть?
— Мое превращение тебе не понравится…
— Нет, тебе плевать, понравится оно мне или нет. Есть другая причина.
Снова раздался хлопок, и ее хоботок стал уменьшаться в размерах. Лишние лапки тоже становились короче и словно втягивались обратно в туловище, которое так же росло.
— Я скоро потеряю свою силу.