Рука Джотто
Шрифт:
— Несчастный случай, — поведал Аргайл коренастому молодому человеку бандитского вида, который подошел почти сразу после мужчины и со злорадным интересом наблюдал за происходящим. — Возможно, ограбление.
Молодой человек помрачнел и ретировался.
— Несчастный случай. Пожалуйста, идите своей дорогой, — попросил Аргайл, когда к калитке приблизилась седая женщина лет пятидесяти с горящими от любопытства глазами. Он всегда мечтал сказать кому-нибудь «идите своей дорогой, пожалуйста».
— Ну вот еще,
Через секунду Хэнсон вынырнул из дома. Аргайл поразился, с какой быстротой констебль откликнулся на ее призыв. Он не то чтобы выразил женщине явное почтение, но приветствовал ее несравненно любезнее, чем его самого.
— Ради Бога, скажи мне: что здесь происходит? — требовательно спросила пожилая особа.
— Мистер Форстер, миссис Верней. Он мертв. Судя по всему, сломал шею.
Миссис Верней поразилась этой новости, однако ни на секунду не утратила самообладания и не стала выражать ложного соболезнования, сожаления или ужаса.
— Когда? — коротко спросила она. Хэнсон сделал неопределенный жест:
— Некоторое время назад, я полагаю. Тело уже остыло. Похоже, он упал с лестницы. Его обнаружил вот этот джентльмен. — Констебль указал на Аргайла.
— Около десяти минут назад, — уточнил Джонатан. — В одиннадцать часов или около того. У меня была назначена с ним встреча.
— Я буду вам очень признательна, если вы будете держать меня в курсе, Хэнсон, — сказала женщина, окинув Аргайла быстрым взглядом и мгновенно утратив к нему интерес. — В конце концов, раньше это был наш дом. Я знала, что лестницу следует починить. Он поскользнулся на верхней ступеньке? Она всегда немного шаталась. Я как-то сказала ему…
Констебль Хэнсон заметил, что выводы можно будет делать только после осмотра дома экспертами. Женщина засунула руки в карманы и несколько секунд размышляла.
— Знаете что, — сказала она вдруг, — если мне собираются пришить дело за то, что я продала дом с шатающейся лестницей, то я хотела бы узнать об этом первой. Пошли, Фредерик, — сказала она, свистом подзывая пса, который вынюхивал что-то в розовых кустах. В эту секунду до Аргайла дошло, что если в земле до этого момента оставались отпечатки чьих-то следов, то теперь их уже не найдешь.
Женщина бодро зашагала по тропинке и свернула на дорогу.
— Кто она? — спросил Аргайл полисмена, надеясь установить с ним более сердечные отношения.
— Миссис Мэри Верней, — ответил Хэнсон. — Местная землевладелица. Правда, не совсем местная и не так уж много земли находится в ее владении. Очень приятная женщина, в наших местах поселилась недавно, после смерти сестры.
— А-а.
Продолжить беседу не удалось, потому что к дому подкатила полицейская команда в полном составе и в полной готовности выполнить привычные процедуры.
Неповоротливые колеса машины правосудия тронулись с места. Команда полицейских отщелкала фотографии, отмерила расстояния, постояла с нахмуренными лицами, поглазела на окна, поскребла подбородки. Затем они убрали тело и сняли показания со свидетеля. Все это заняло несколько часов, но Аргайл не заметил, чтобы они хоть сколько-нибудь продвинулись в понимании причин гибели хозяина дома.
Однако местная полиция была собой чрезвычайно довольна. Дактилоскопист порхал по дому, пыхтя, как целая дюжина парикмахеров. Все полицейские сошлись на том, что на первый взгляд, по самым грубым прикидкам, Джеффри Форстер встретил свой конец, оступившись на лестнице. Показать, каким образом это могло произойти, никто из них не дерзнул.
Как только стало ясно, что никаких улик или свидетельств того, что же все-таки произошло — несчастный случай или убийство, нет, полицейские переключили все внимание на Аргайла, решив выместить свою досаду на нем. Следующие несколько часов он рассказывал о своем бизнесе, о цели приезда на место происшествия и в подробностях отчитался обо всех своих передвижениях с момента возвращения в Англию. Он посоветовал им связаться с управлением по борьбе с кражами произведений искусства в Италии, где могут подтвердить его благонадежность и дружеские отношения с полицией. При этом он добавил, что синьорина ди Стефано в достаточной степени владеет английским, чтобы превознести его личность до небес на понятном им языке.
С некоторой неохотой коллективный полицейский разум наконец признал, что если кто-то и помог Форстеру расстаться с жизнью, то вряд ли это был Аргайл, тем более что, по предварительному заключению врача, смерть потерпевшего наступила не менее двенадцати часов назад, когда Аргайл находился в Лондоне, чему имелось множество свидетелей. Конечно, полностью исключить возможность ложного алиби они не могли, но рекомендация Боттандо, который в отсутствие Флавии все же выполнил свой долг и характеризовал Аргайла как законопослушного гражданина, сыграла свою положительную роль.
— Кстати, о картине, — сказал инспектор Уилсон. — Вы полагаете, она находилась в собственности мистера Форстера?
— Нет, не думаю. Согласитесь, глупо на протяжении двадцати лет держать у себя украденную картину. Зачем тогда ее красть?
— Но у вас сложилось впечатление, что он понимает, о каком полотне идет речь.
— О да. Во всяком случае, мне так показалось. Он сказал, что готов поговорить со мной о ней. «О ней» было сказано с особым выражением.